Майор Пронин и профессор в подвале. Лев Овалов

опыта, и осмотрительности – ну а кому хватает их в двадцать семь лет?

      У него было открытое лицо с жестковатыми чертами, ясные голубые глаза, смешливые пухлые губы, не утратившие еще какой-то детскости, и пышные, закинутые назад русые волосы.

      – Знаете что, Павел Павлович? – сказала ему как-то в начале знакомства Мария Сергеевна. – Если вы действительно хотите дружить с нами всерьез, не торопитесь…

      Он понял ее.

      – А я и не спешу, – заверил он Марию Сергеевну. – Но у меня к вам тоже просьба. Не надо Павла Павловича, зовите меня просто по имени…

      Но больше всего Павлик нравился Марии Сергеевне, пожалуй, тем, что чем-то напоминал Виктора Степановича, – не спорил по мелочам, ни в чем не скрывал своей заинтересованности и хотел нравиться не всем людям на свете, а лишь тем, кто нравился ему самому, – в его характере было много черт, свойственных всякому настоящему мужчине.

      Леночка познакомилась с Павликом в институте – она училась на первом, он – на последнем курсе. Впервые они разговорились не то в буфете, не то в коридоре у стенгазеты, они не могли точно вспомнить, где состоялось их знакомство. Влюбленным покровительствовала судьба: Павлика оставили после окончания института в Москве. Сам он ничего не предпринимал, чтобы остаться в столице, он заранее соглашался с любым решением комиссии по распределению выпускников. Но комиссия без каких бы то ни было просьб и ходатайств решила оставить выпускника Успенского в столице. Его дипломная работа о применении изотопов в медицинской диагностике свидетельствовала о том, что он не напрасно посещал клинику профессора Вейсмана. Не так уж много студентов посвящали себя изучению изотопов, и врачу, избравшему такую специальность, следовало поработать в столичных клиниках, чтобы полностью овладеть предметом.

      Больница, в которой работал молодой врач и рядом с которой жил, находилась на Красной Пресне. Для того чтобы добраться до Леночки, ему каждый вечер приходилось проделывать длинные концы в трамвае, в троллейбусе и в метро. Времени на это уходило много, и все-таки редкий день проходил без того, чтобы Павлик не навестил Ковригиных.

      Однако Леночка как будто не слишком ценила эти усилия, потому что сама не так уж часто появлялась дома много раньше Павлика – собрания, заседания, соревнования, у нее всегда находилось множество уважительных причин, и Мария Сергеевна, коротавшая в таких случаях время с Павликом, иногда упрекала дочь:

      – Смотри, отобью у тебя поклонника!

      На что Леночка, смеясь, отвечала:

      – Пожалуйста, пожалуйста, своей матери я поперек дороги не стану!

      Вот об этом-то Павлике и завела речь Мария Сергеевна, когда Леночка внезапно собралась на свидание с каким-то своим знакомым.

      Леночка поднялась на площадь Свердлова в то самое время, когда поток московских зрителей устремляется вечером в театры. Она осмотрелась по сторонам и перебежала площадь. Майские сумерки окрашивали здание Большого театра, людей и растения в голубоватые тона. Было прохладно, но все скамейки в сквере были заняты. Леночка