Я (почти) в порядке. Лиса Кросс-Смит

о семье, и нравилось, как он дул на кофе и на его поверхности появлялась рябь. Нравилось смотреть, как он доедает пончик. В голове роились мысли. Меньше часа назад этот человек хотел умереть, а теперь сидит напротив и проявляет осторожность, чтобы рот не обжечь. Казалось, он с еще более нарочитой мягкостью поблагодарил ее еще раз. Его кулон выбился на поверхность майки – блестящий золотой крест.

      – Может, позвоним твоим? – спросила она, достав из кармана мобильник и положив его на стол между ними, хотя и не рассчитывала на согласие. Чтобы он продолжал говорить, ей придется рассказать о себе.

      – Моя семья из этих мест и из Теннесси. Некоторые из Алабамы. Как у тебя отношения с родными?

      – Не люблю такое, – сказал он.

      – А что любишь?

      – Светские беседы не люблю.

      – Я тоже. Поэтому и спрашиваю о важном. Чтобы мы не теряли времени, – сказала она.

      Уголок рта поднялся и дрогнул.

      – Люблю эту песню, – сказал он. В кофейне негромко играли композицию Knives Out группы Radiohead.

      – Я тоже. Она меланхоличная, странная, – сказала Талли. «Участие. Эмпатия». Обычно это срабатывало, люди раскрывались, как цветы. – Это твоя… мм… первая суицидальная попытка?

      – Не знаю, что это было. Но сейчас мне вроде лучше. Трудно сказать.

      Лучше? Так быстро? Она не верила.

      – Я в туалет. – Он встал, взял с пола рюкзак.

      – О’кей, – кивнула она.

      Когда он оказался за закрытой дверью туалета, она пересела на его стул и принялась рыться в карманах. Чек от покупки куртки. Купил ее в то же утро. Что это за человек, который утром идет покупать куртку, в которой хочет умереть? Талли подняла глаза, чтобы удостовериться, что дверь туалета по-прежнему закрыта. Пока тихо. Она нервничала и была возбуждена, под действием адреналина сердце билось, как у зайца, руки дрожали. Во внутреннем кармане она обнаружила сложенный листок – записка? Времени посмотреть не было. Она переложила его себе в карман и, снова взглянув на дверь туалета, засунула руку обратно. Опять листок. Еще одна записка? Она взяла и ее. Он не мог не заметить пропажи обоих листков, но с этим она разберется позже, когда сможет в одиночку их прочитать. Может, в них ничего такого и нет. Она пересела на свое место, отпила еще кофе. Не прошло и пары минут, как он вернулся со своим рюкзаком и сел напротив.

      – Да, мне определенно лучше, – сказал он. – Я умыл лицо холодной водой.

      – В принципе, у тебя на лице уже была холодная вода – дождевая.

      – Наверное, ты права.

      Среди быстро мерцающих желто-оранжевых лампочек Мост морочил ей голову. Чуть было не решился на самоубийство, а теперь ведет себя так, будто все это пустяки? Она злилась на него, чувствовала, что их что-то связывает. От этой мысли было неловко. У нее вошло в привычку быстро устанавливать глубокие связи с людьми, с которыми она была едва знакома. До появления навигаторов, указав кому-нибудь дорогу, она переживала, добрались ли они до своего