Посмотри, наш сад погибает. Ульяна Черкасова

службы в храме. При ярком свете сотен свечей, среди горделивых бояр, рядом со статной женой, князь, клонившейся к земле под весом горба, с трясущейся рукой, едва способной удержать свечу, казался невыносимо уродливым.

      Из-за усталости и голода, или из-за мягкого закатного света, или потому, что князь сидел в кресле, и рост и горб его были теперь не так заметны, но теперь князь не вызывал того же отвращения, что обычно.

      Медленно, чувствуя головокружение, Велга подошла, щурясь на солнце.

      – Да озарит Создатель твой путь, – проникновенно, точно Пресветлый Брат, произнёс голос, озарённый золотым свечением. – Присядь, дай мне тебя хорошенько рассмотреть.

      Не будь он так уродлив и женат на её тётке, Велга бы смутилась такого пристального внимания, но воспринимать князя так же, как всех остальных мужчин, казалось невозможным, и потому она смело опустилась на колени перед ним, и вправду точно перед Пресветлым Братом.

      Один глаз его был чёрным, другой серо-голубым. Мягкий свет падал на лицо с длинным острым носом, и казалось, будто золотые искры плескались в глубине его чёрного глаза. На тонких губах играла лёгкая улыбка. Длинными, тонкими, какими-то птичьими пальцами он заправил за ухо светлые волосы. Лёгких, точно лебединый пух, волос так и хотелось коснуться. Всё-таки даже в самом уродливом создании могло быть нечто красивое.

      Велга чуть осмелела и заглянула князю в глаза.

      – Да не опалит он тебя, – с запозданием ответила она.

      Князь улыбался в ответ, но в глазах его читалась печаль.

      – Как ты, дитя? Моя жена рассказала, что тебе пришлось пережить.

      – Я…

      Она запнулась и тут же почувствовала, как выступили слёзы.

      – Я…

      – Ты видела, кто это сделал?

      Быстро хлопая ресницами, Велга попыталась стряхнуть слёзы. Мир вокруг расплылся. В груди всё сжалось.

      – Мой князь, – послышался позади равнодушный голос тётки, – она напугана и никак не придёт в себя.

      – Мне нужно знать, кто совершил это преступление, Далибора, – так же тихо и вкрадчиво пояснил князь. – Мы же должны наказать их по закону… и убедиться, что милому дитя больше ничего не грозит, – он неожиданно коснулся холодными пальцами её подбородка, и Велга отпрянула, упала на зад.

      И застыла. И от стыда за своё поведение. И от страха перед гневом князя. Как она оскорбила его!

      Закрыв лицо руками, она разрыдалась в голос и так и осталась сидеть на полу.

      Скрипнул стул. Осторожные длинные пальцы коснулись её плеча.

      – Вставай, дитя, тебя больше никто не обидит.

      Она выглянула из-за ладоней и увидела эти страшные двухцветные глаза, зажмурилась что было силы.

      – Князь, – пролепетала она. – Прости, мой князь…

      – Зови меня Матеуш, дитя, – слышно было, как он отошёл в сторону. Голос его стал печальнее: – Всё же мы одна семья. Да и своей у тебя больше нет.

      Осторожно, точно мышка, Велга приоткрыла глаза и увидела, что князь Матеуш стоял теперь у окна, опершись одной рукой на подоконник. И больше