Боги и чудовища. Шелби Махёрин

Николина предали нас, я была сама не своя. Я все еще чувствую все трещинки и рваные края в своей душе, которые сама же и создала.

      И одна рана болит сильней всех прочих.

      Я невольно отшатываюсь от нее, но рана отдается его глазами цвета виски, загнутыми ресницами и мягким, мелодичным смехом. Она ноет ощущением того, как он обнимает меня длинной рукой за плечи, сжимает в теплой ладони мою руку. Она пульсирует сочувствием, притворным акцентом и украденной бутылкой вина, застенчивым румянцем и шутливыми днями рождения. Она горит преданностью, которой уже нет в этом мире.

      Он так и не дожил до семнадцати лет.

      Ансель пожертвовал всем, пробил во мне брешь, и я позволила Николине проникнуть в эту брешь. Вот как я отплатила ему – утратила саму себя. В глубине сознания бурлит отвращение к себе, черное и ядовитое. Он заслуживал лучшего. Он заслуживал большего.

      И я бы подарила ему все это. Пусть Бог, или Богиня, или темнота моей гребаной души будут свидетелем, я бы подарила ему это. Я бы сделала все, чтобы его смерть не была напрасной.

      «О, браво», – пробормотал в ответ незнакомый голос, напугав меня.

      Чернильный туман сжимается от моего испуга, но я отчаянно отталкиваю его, пытаясь понять, что еще таится во мраке рядом со мной. Это не Николина. И точно не я. А значит… здесь еще кто-то есть.

      «Кто ты? – спрашиваю я с притворной бравадой. Материны титьки, сколько же людей или духов, сущностей или еще чего может уместиться в одном теле? – Чего ты хочешь?»

      «Не пугайся. – Уже другой голос. Такой же незнакомый. – Мы не можем тебе навредить».

      «Мы – это ты».

      «Или скорее, – добавляет третий, – мы – это она».

      «Это не ответ, – отрезаю я. – Кто вы такие?»

      Короткое молчание.

      «Мы не помним», – наконец говорит четвертый голос.

      «А уже скоро не вспомнишь и ты». – Пятый.

      Будь у меня тело, холод пробрал бы меня до костей.

      «Сколько… сколько вас тут? – тихо спрашиваю я. – Неужели никто не помнит своего имени?»

      «Имя нам – легион, – отвечают в унисон голоса, не сбившись с ритма. – Ибо нас много».

      Боже мой. Голосов куда больше, чем пять. Скорее их пятьдесят. Черт, черт, черт. Я смутно припоминаю отрывок из Библии Архиепископа, которую он одолжил мне в Башне. Человек, который произнес эту фразу про легион, был одержим демонами. Но… это ведь не демоны, нет? Неужели Николина одержима демонами?

      «Увы, мы не знаем, – дружелюбно говорит первый голос. – Мы не помним, сколько уже живем здесь. Может, мы демоны, а может, мыши. Мы видим только то, что видит наша госпожа. Мы слышим только то, что слышит наша госпожа».

      Мыши.

      «Она говорит с нами иногда, – добавляет другой голос, и отчего-то я чувствую в нем озорство, насмешку. Просто знаю об этом, словно поток его сознания слился с моим. – Кстати говоря, мы пошутили. Нас зовут вовсе не Легион. Дурацкое имя».

      «Мы так представляемся новичкам».

      «Они всегда бурно реагируют».

      «Правда, на этот раз мы процитировали эту строчку из твоих воспоминаний.