На железном ветру. Виктор Егоров

что ли?

      – А кто же еще?.. Э, постой, постой… – Кафаров тронул его за плечо, повернул к свету.

      – Что с тобой? Глаза красные, нос – спелый гранат, – заболел, что ли?

      – Да нет, здоров я, – испуганно встрепенулся Михаил.

      – Ну, давай.

      Кафаров втолкнул его в музыкантскую.

      В небольшой комнате стоял облезлый канцелярский стол, пяток стульев. У двери на гвоздях – шинель и кожаная куртка. На подоконнике – буденовка и фуражка. За столом сидел рыжеватый парень в помятой гимнастерке – секретарь городского комитета комсомола Логинов. «Спал, видно, в одежде», – подумал Михаил. У секретаря было широкоскулое лицо, и потому бросалась в глаза худоба, втянутые щеки, костистый, разделенный пополам подбородок.

      – Садись, Донцов, – секретарь кивнул на ближайший стул.

      Михаил сел.

      Логинов придвинул к себе стопку каких-то документов, должно быть личные дела комсомольцев, полистал их, поднял на посетителя светлые глаза.

      – Учишься?

      – В высшем начальном училище, – с готовностью подтвердил Михаил.

      – В высшем начальном, – задумчиво повторил секретарь. – А как со здоровьем? Силенка есть?

      Михаил скромно потупился:

      – Не жалуюсь.

      Кафаров, сидевший сбоку от стола, потянулся за кисетом, искоса нацелил на Михаила смеющиеся глаза.

      – Слышь, Донцов, а что у тебя все-таки с носом? Ударил кто?

      Михаил насупленно молчал. И чего придирается? Если и ударили, так теперь из-за этого в ЧОНе нельзя состоять?

      – Дрался? – в упор спросил секретарь.

      – Ну, дрался! – Михаил задиристо вскинул голову. – А что? Нельзя? Пусть всякий контрик тебе на глотку наступает?..

      – Какой контрик?

      – Да хоть Гасанка Нуралиев.

      – Это не сын ли бывшего нефтепромышленника?

      – Ну да. Такой гад… – «…отцовский пиджак на мне порвал», – чуть было не сказал Михаил.

      – Из-за чего же у вас? – полюбопытствовал Кафаров.

      – Он на комсомольцев зуб имеет. Драка была идейная.

      – Ах, вон как! Тогда совсем паршиво.

      – Почему?

      – Да потому, что он же тебе и вложил.

      Михаил от возмущения даже привстал со стула:

      – Он?! Мне?! Видели бы вы, как я… – «бросил на землю Рза-Кули», – хотел он сказать, но промолчал – это было бы хвастовством.

      – А нос-то, – весело напомнил Кафаров.

      Михаил помрачнел и отвернулся: «Дался ему мой нос…»

      – Да ты не сердись, – подобрел Кафаров. – Попало – ничего, заживет. Важно, чтобы понял: голыми руками контрреволюцию не задавишь.

      Михаил посмотрел на свои оббитые, в ссадинах, пальцы, согласно кивнул.

      – Вот мы и решили, – серьезно заговорил Логинов, – что полезно будет тебе пройти еще одно училище, тоже высшее, только не начальное, а окончательное. Хочешь работать в Чека?

      Если бы перед Донцовым появился вдруг всесильный сказочный волшебник и предложил выполнить любое желание, Михаил не раздумывая попросил бы: «Сделай