Жизнь и смерть. Олег Куруч

Антюхова. Трое из них отдадут жизнь при защите Республики.

      Нам доверили опасную позицию у очистных сооружений города. ОПОНовцы Молдовы и «Бурундуки» просачивались из Кочиер и оказывались в тылу у гвардейцев и в городе.

      Приехали войсковой атаман Кучер и походный атаман Дриглов. С ними приехало и дополнительное пище- и боепитание. Дриглов приказал дооборудовать позиции в инженерном плане.

      Организовали наблюдение. Для укрытия использовали выемку в изгибе дамбы. Обогревались у небольшого костра, подогревали еду и кипятили чай. Спали посменно. Имелись палатки и по два матраса на каждого. Антюхов то ли в шутку, то ли в серьез сказал, – «чтобы не было холодно», – и поверх шапки одевал каску.

      Мы тесно сотрудничали с гвардейцами, которые были на соседней позиции.

      На следующий день, ближе к ввечеру, я увидел крадущуюся вдоль берега вниз по течению надувную лодку и в ней четверо или пятеро вооруженных бандитов. До берега оставалось совсем немного, а там националисты могли укрыться в дачных домиках. Мы открыли огонь. Леонид Пузик, сильно рискуя, спустился с дамбы и метким огнем уничтожил лодку и всех, кто в ней был.

      Пережив стресс, мы решили поужинать. Не успели поесть как прибыла смена из Тирасполя. Приехал десятник Михаил Сапигора и с ним казаки Валерий Сапигора, Василий Куцай, Вишневский и Жуков. Из старой смены на позициях остались Квашнин и Щукин. Остальные во главе со мной выехали в Тирасполь. Это было между 21 и 22 часами. С нами поехали еще три донских казака, один из которых был ранен в руку, но автомат не выпускал. Оружие было и у меня. Я сидел за водителем, там же стояли две канистры с бензином.

      Когда въехали в лес неподалеку от Григориополя автобус стали обстреливать практически со всех сторон. Я стал отвечать прямо через стекло. Автобус едва не перевернулся, так как водитель, испугавшись, потерял управление. Стрелял и А. Рудчук, выхватив автомат у раненого донца. Выкинув из автобуса пробитые канистры, я вместе с несколькими казаками прочесал лес, но в нем уже никого не оказалось. Засада, получив отпор, отошла.

      Мы стали ощупывать себя, не ранены ли, а то в горячке боя было не до этого. Вдруг послышался слабеющий голос Игоря Антюхова: «Ой братцы плохо, больно».

      Повезли его в больницу в Григориополь, но врачи лишь констатировали смерть. Игорь погиб одним из первых. Земля ему пухом».

      Казаки выпили, батька, смахнув скупую мужскую слезу сел обратно за стол и стал слушать, что-то говорившего ему, помощника.

      …

      «А помните Сашку Капонина и Колю Сиденко, – начал говорить тираспольский казак Женя Михальский, – Сашка 17 марта вместе со мной пришел в штаб Черноморского казачьего войска. Он выезжал в Дубоссары, у Кочиер оборонял очистные сооружения. Потом, когда нас перебросили «на Кошницу» и сформировали разведвзвод, Капонин стал разведчиком. Тогда семья его еще сильно возражала. Но Саша никого не стал слушать. Зато, когда он погиб его жена Ольга не озлобилась на нас, а пришла на место мужа, только фельдшером и продолжила боевой путь супруга.

      6