Злые чудеса. Александр Бушков

толковый командир должен знать, чем дышат его подчиненные, тем более в столь малочисленном и специфическом подразделении. В подробности вдаваться не буду – дела давно минувших дней, быльем поросло. Иногда командиру не стучат, его осведомляют, а это немножко другое. Толковым подчиненным тоже не к лицу разлад в нашем маленьком коллективе, способный осложнить жизнь всем без исключения. Во-вторых… Ну ладно, дело опять-таки прошлое. Была у меня в медсанбате подружка… самого что ни на есть третьего типа. Стукнуло мне тогда едва двадцать два годочка, ничьей фотографии я с собой не носил, и никто мне не писал писем женским почерком. А жизнь продолжается и на войне…

      В конце концов выход у меня замаячил только один: поговорить по душам с Климушкиным, объяснить ему, как вредно влияет красотка Аглая на боевую слаженность моего подразделения (которое все же малость посерьезнее обозной команды). Не успел, закрутились события…

      Но сначала, благо времени у нас предостаточно, расскажу подробно об этих двух соперниках, претендентах на благосклонность Аглаи. Без этого, думается, не обойтись.

      Коля Бунчук и Гриньша Лезных (это он так себя с самого начала, едва придя к нам, поставил – не Гриша, а именно Гриньша, мол, у них в Сибири так исстари заведено. Ну так и называли – невелик принцип, бывают бзики и заковыристее…)

      Кое в чем они чертовски, другого слова не подберешь, друг на друга походили. Оба двадцати пяти годочков, с разницей в несколько недель, оба на фронт попали осенью сорок первого, с разницей в несколько дней. Оба пришли из пехоты – ну, понятно, не по собственному желанию пришли, присмотрелись и отобрали их как подходящих для разведки (чему командиры, особенно взводные, были крайне не рады, никому неохота отдавать самых исправных солдат – да куда ж попрешь против начальства?) оба до войны закончили восьмилетку и техникумы: Коля – автодорожный, Гриньша – лесотехнический, успели с год поработать в народном хозяйстве, Коля в автоколонне, Гриньша в лесничестве (так что оба были поразвитее многих, что и на успех у женщин влияло). Оба дослужились до сержантов, оба заработали по ордену, по две медали, по красной нашивке за легкие ранения.

      На этом сходство кончалось и начинались различия. С внешности начиная. Коля был сухопарый (но сильный), чернявый, горбоносый, прямо-таки цыганистого облика. Иные его первоначалу за цыгана и принимали, но был он потомственный донской казак, а почему таким уродился, объяснил сразу, даже с некоторой гордостью: бабка у него была турчанка, дед ее привез из Болгарии после турецкой кампании и обвенчался честь по чести. Случаи такие бывали, так что Шолохов в «Тихом Доне» писал о реальности. Гриньша был шикорокостный, кряжистый, этакий медведь (но не увалень, иначе не попал бы в разведку, где нужны проворные), белобрысый, веснушчатый. Оба не писаные красавцы, но и уж всяко не уроды. Еще и в том разница, что Коля был из краснобаев и весельчаков, а Гриньша не молчун, конечно, но гораздо более немногословный (впрочем, многим женщинам такие мужики как