Глубокая охота. Андрей Уланов

под тем смехотворным предлогом, что мы не корабли, а суда.

      – Донеси, пожалуйста, до адмирала мысль, что я в бешенстве, – попросил Такэда. – Вежливо, как там у вас бла-агородных водится. Без урона чести и достоинству. И отдельно уточни, что, когда мне обещали золотые кадры, я не думал, что они вдруг окажутся настолько золотыми.

      – Ну, это уже как работать будем, – посерьёзнел в трубке голос МакХэмилла. – Наш с тобой уровень чутья демонстрируют шестеро, натаскиванию подлежат как минимум четырнадцать. Время слетаться и провести часть предварительных испытаний на перегоне точно отыщется. Тем более что всякой базовой ерунде их можно уже не учить. Я думаю, ради такого можно и примириться с некоторыми… мелкими причудами экипажа.

      – Мелкими… – зачарованно повторил Такэда.

      – Скажи честно, Иваныч, а ты меня в Академии на первом курсе помнишь? – вкрадчиво поинтересовался МакХэмилл.

      – Не особо, – признался Такэда. – Память милостиво изгладила эти травматические воспоминания.

      – Ну вот и освежишь, – хохотнул МакХэмилл. – Удачи с новыми подопечными тебе!

      – Удачи! – передразнил Такэда. – А как насчёт терпения?

      – А терпение понадобится мне, – ангельским тоном откликнулся МакХэмилл. – Выслушивать твои жалобы на их поведение каждый раз, когда ты выходишь на связь.

      И повесил трубку.

      Подлец.

      Глава 5

      Дом за миллион долларов, а крыша протекает…

Неизвестный матрос о своей новой подводной лодке

      Подводник

      На пуфике четко виднелись шерстяные волоски. Серые и черные на розовом. Фон Хартманн уже в третий раз подумал: сложно представить себе нечто более неуместное на подводной лодке, чем вот это… плюшевое, розовое, непонятно как и когда попавшее на центральный пост.

      – Простите, фрегат-капитан, – навигатор заметила взгляд Ярослава, но совершенно неправильно истолковала его причину. – Мы не заметили его вовремя… и опять не поймали, к сожалению.

      «К счастью для себя», – мысленно поправил её фон Хартманн, вспомнив единственный раз, когда видел кота на руках. Точнее, на здоровенных ручищах главного боцмана Побейзайчика.

      «Не хочет лодку бросать, – вздохнул моряк и погладил вздыбленную шерсть кота. – На лодке выжил, на лодке и помрёт. Сбереги мне его, командир».

      – Следует говорить: «виновата, фрегат-капитан флота!» – тут же одернула навигаторшу Анна-Мария.

      – Следует, но не обязательно. – Фон Хартманн плюхнулся на пуфик и с наслаждением вытянул ноги в проход. – Пока она будет произносить все положенное, нас три раза утопят. А кота вы все равно не поймаете.

      – Но… почему?

      – Мы же просто накормить его хотели, молока развели… – печально сказала навигатор и, спохватившись, добавила: – Фрегат-капитан флота. А он только зашипел из-за труб… словно мы… мы… оккупанты из Конфедерации, вот!

      – Он воспринимает вас именно как оккупантов, мичман Верзохина, –