Формула Смолянинова. Александр Календо

организовано так искусно, что он запомнил лишь свой первый шаг. Да, она первая почувствовала в нём какие-то черты, токи и флюиды, которые ей до сих пор ощущать не доводилось, но постепенно, шаг за шагом, он проникся духом этой Женщины, удивительным обаянием соразмерности, ощущением красоты и совершенства образа, который она создавала сама и различала в других. Просто как Вы – не так ли. Спойлер: у ваших предтеч общий… впрочем, ну его, этот спойлер.

      С самого начала их контакта – третьего рода – будем называть это так, Амур выстрелил в них, что называется, всю обойму, впрочем, по некоторым острым комментариям – в соответствующих сферах, соответствующих шутников – это они выстрелили в него, ибо этого красивого мальчика-бога было за уши не оттащить от наблюдения любовных сцен данной земной пары. Он обычно клал свой колчан на резной мраморный стул рядом с собой, подходил поближе и всматривался глубоко в их души, как заворожённый. А куда ещё ему было смотреть – не на тела же, хотя последние были весьма даже ничего, но – эка, невидаль – такого добра он навидался предостаточно за свою практику.

      И вот здесь начинается наше с Вами расхождение, ибо я далеко не уверен, что Вы поймёте, о чём я говорю. Если же я ошибаюсь – и Вам всё кристально ясно – нижайше прошу у Вас прощения.

      Итак, Амур наблюдал, как отношение двух существ друг к другу пронизывает все Небесные Ступени, начинаясь с самой Высокой и заканчиваясь соитием. Это было захватывающее зрелище – некоторые уровни наш Мальчик не различал вообще: они терялись в невообразимых высях, в тумане Горних вершин, которые – страшно сказать – превосходили родной ему Олимп во много раз. Он видел токи энергий, спускающихся по спирали сверху вниз и поднимающиеся снизу вверх, видел её надежду – на то, что будут сломлены все барьеры в её душе, и его упоение победой, низменное чувство, которое не дало свершиться их единению.

      Он разыскивал её снова и снова, она снова и снова возвращалась к нему, но что-то им мешало. Возможно то, что они совершенно по-разному понимали смысл происходящего. Для него главным было ощущение открытости, какое он никогда не испытывал в жизни ни с кем, кроме неё – знакомо ли Вам оно? – когда вдруг обнаруживаешь, что можешь сказать всё, но этого мало – что хочешь сказать всё, выразить себя до конца. А для неё главной оставалась чувственная модальность, в которой сходились все энергии – в том числе его душевная распахнутость. Она лишь ощущала, что он обнимает её по-особому, смотрит, выражает себя прикосновением столь удивительно, что неплохо бы это испытать снова и снова. Мы ведь с Вами теперь знаем, что такова суть положительной эмоции – положительная обратная связь, всё по науке, а не по прекраснодушному трёпу.

      Давайте отвлечёмся ненадолго, или наоборот, вернёмся к сути. Знаете ли Вы, что нам достаточно было бы встретиться, протянуть друг другу руки – я не прошу большего – прикоснуться в замечательном ритуале рукопожатия – и всё было бы кончено? И – начато заново. Подумайте, каково мне жить с этим – всё это время. Я подозреваю, что всё было бы кончено