Мой мир – твоя нежность. Сергей Сороковиков

Притом ещё и дома оставим уголок постоянства, эти самые плиту и кастрюли, что дарят тебе вдохновение. Нет, я тебя люблю, нет, не за еду. Ты вообще вне конкуренции.

            Может, тогда сковородки менять не будем? Сохраним связь поколений. Нет, дети себе своё купят, но всё равно наследство.

            Любить не

      пляж правильно

      Разве можно действительно любить пляжный отдых, долгие и нудные перелёты в тропические края, которые явно по недоразумению называют райскими? О! Ты многое не можешь понять. Просто тебе никто доходчиво не объяснял, в чём глупости таких желаний и как нужно мечтать правильно.

            Хорошо, хорошо. Села ты вечером под пальму с бокалом белого со льдом, смотришь, как заходящее солнце раскрасило огненно красным так низко лежащие, словно касающиеся моря и сливающиеся с ним, белоснежные облака. И это солнце пробивает жёлтыми лучами разрывы этих облаков, оставляя на поверхности воды яркие блики, играющие вспышками на переливах волн. Ну обниму я тебя, положу свою голову, тяжёлую кстати, тебе на плечо, прижимая тебя к себе сильно, медведь недоделанный, прочитаю пару-тройку для тебя и о тебе написанных стихов. Но всё равно же жарко, я потею. Даже если бриз с моря и приносит прохладу, развивая твои волосы, не спеши, не всё так легко. А кудри? Так долго и тщательно накручивала, сжигая всякими электрическими приборами кончики своих волос, которые скоро нужно будет снова постригать, кудри твои от влажного морского ветра уже все раскрутились. Такая незадача. И закат, он же минут на двадцать, дальше только скукота. А что солнце село за горизонт, теперь только бегать босиком по кромке прибоя, по щиколотку забегая в воду и пиная её, чтобы на меня брызгать. Да-да, и хохочешь потом, что брызги от твоей шалости обливают меня всего. А по берегу ракушки. Острые. Не ровён час ножку порежешь. Поэтому тебя ловлю и на руках несу. Сам мокрый и тебя замочу. Ты меня руками за шею обвиваешь и целуешь. А я хочу продолжить твою игру и дальше в море с тобой забегаю. Там мы упадём, оба уже будем мокрые, остаётся только стоять в воде по пояс и целоваться. Ну разве о таком стоит мечтать? И это я ещё про медуз ничего не сказал.

            Вот сама посуди: пляж, пляж да песок в трусах всё время, этот твой пляж. И прогревается песок на этом твоём пляже сильнее, чем сковородка на плите. Бежишь потом по нему до моря босиком на цыпочках с глазами выпученными. Ну ладно, я бегу, ты в шлёпанцах спокойно идёшь. Всё равно море солёное. Глаза щипет. Или ранка где есть, там тоже щипет. А если на пляже не наловил песок в трусы, то, выбираясь из воды, когда тебя волной на берег подталкивает, вот тогда точно в трусы песок набивается.

            И в море жарко. Я до буйков плыл и потел. Потел ещё больше, чем вечером под пальмой, когда стихи читал. Вода теплее тридцати градусов – конечно, плывёшь и потеешь. Не хочу спокойно плавать как ты, меня укачивать на волнах будет. Хочу быстро, до буйков далеко, мне быстро надо. И я уже говорил,