Арабелла. Музыка любви. Ана Менска

хоть и отправил виконтессе Филамарино подтверждение своего присутствия на ее званом вечере, однако до последнего сомневался, стоит ли ему ехать на это суаре. Уже прошло больше четырех лет с той поры, как он посетил последнее подобное мероприятие. Еще пару недель назад граф непременно бы отверг приглашение на столь многолюдное увеселение. Но сейчас у него был очень веский мотив, чтобы нарушить устоявшийся порядок. У этого мотива были огромные синие глаза, грациозные, музыкальные руки и не в меру острый язычок.

      С того момента, как обладательница всех этих достоинств в слезах покинула собственную помолвку, граф Альфредо Северо Моразини не мог найти себе покоя. Во-первых, он впервые со всей очевидностью осознал, что его влечет к этой странной, удивительной девушке необъяснимая сила, природу которой он безрезультатно пытался разгадать. Во-вторых, впервые за долгие годы его сердце обливалось кровью от жалости при виде женских слез. И факт, что слезы эти были пролиты той самой девушкой, к которой стремилось его бестолковое сердце, только усиливал душевную распутицу.

      Моразини не понимал, что с ним происходит, ибо никогда такого не испытывал. Еще несколько дней назад он был полон предвзятости по отношению к этой особе. Если быть абсолютно откровенным, пристрастность к ней до конца не покинула его и теперь. И это больше всего выводило графа из себя. Умом он понимал, что не должен чувствовать то, что чувствует, но ничего поделать с собой не мог.

      И что самое неприятное – это было не праздное любопытство и не исследовательский интерес, который обычно испытывает ученый по отношению к изучаемому объекту. Это было нечто большее, что постепенно вытесняло из головы остальные мысли, заполняя собой всё пространство его ума, души и сердца.

      Трудно признаться, но, когда синьорина Анджелина в слезах выбежала из гостиной, где проходила церемония помолвки, ему до чертиков хотелось последовать за ней. Его душа рвалась туда, где девушка отчаянно рыдала на груди приемной матери. И от осознания этого порыва он словно бы окаменел. Стоял и не мог пошевелиться. Чувствовал на себе вопрошающие взгляды гостей и не мог найти силы сказать что-либо. Благо, на помощь ему пришел падре Антонио. Он успокоил всех присутствующих словами: «Чем больше слез женщиной пролито на пути к алтарю, тем меньше их у нее останется после обручения».

      Но что Альфредо по-настоящему убивало – это то обстоятельство, что он испытывал тягу к запретной для него женщине. Для графа Моразини, для которого жизненным принципом было: «Чужой конь – не конь, чужая невеста – не женщина», – испытывать влечение к избраннице брата было пострашнее мук ада.

      Он приказывал себе выкинуть эту блажь из головы, но она настойчиво возвращалась воспоминаниями о том, как эта девушка стоит на краю утеса во время грозы, и о том, как она внимает каждому его слову во время рассказа легенды о нимфе Паситее. Как она отчаянно сражается с ним словесно и как радуется, одолев его в шахматном поединке. Как досадует, когда он выказывает ей свою предубежденность, и как терпеливо держит перед ним экзамен по языкам.

      Вот