Почувствуй. Ольга Вечная

Он что-то взвинченный.

      – Или накуренный. Юль, посмотри на меня.

      Строгость в голосе отца заставляет послушаться.

      – Он тебя не тронул?

      Поначалу не понимаю, о чем речь. А потом понимаю и пугаюсь!

      – В смысле, не бил ли Матвей меня? Пап, ты чего? Он никогда! Я тысячу раз говорила. Он скорее себе руку оторвет, чем меня обидит.

      Но отец продолжает внимательно смотреть, словно пытаясь прочитать самое сокровенное. И я совершенно несвоевременно краснею.

      – Я за вами обоими слежу.

      – Он хороший. Спасибо, пап. Все было вкусно.

      Целую отца в щеку и начинаю убирать со стола, мыть посуду. Чувствую пристальный взгляд.

      Самое сложное – это, конечно, ссориться с Матвеем. Ни нагрузка по учебе, ни прочие проблемы… ничего с этим не сравнится! Дома приходится держать лицо и делать вид, что всё в порядке. А поддержки в виде Матвея нет.

      Если признаться честно, больше всего на свете я не люблю с ним ссориться.

      Щелкает дверной замок. Мама с работы.

      Теперь главное, чтобы они не объединились вновь против меня. Делаю нечеловеческое усилие и улыбаюсь беспечно.

      Мама заходит в кухню, они с папой обмениваются многозначительными взглядами.

      О нет. Он ей уже написал в эсэмэске!

      Домыв посуду под обсуждение внешних признаков наркомана, что проявляются у сына маминой коллеги, которого, разумеется, не существует и которого нужно вдруг, совершенно случайно, обсудить вот прямо сейчас, я спешу к себе в комнату.

      Беру телефон и пишу Любе:

      «Привет! Что делаешь? Может, погуляем где-нибудь? У меня тут зад павиана».

      Это наше кодовое слово. В смысле: в жизни полная хрень и срочно нужна поддержка.

      «Что случилось?! Сегодня суббота, я думала, ты с Матвеем трахаешься».

      «Боже, Любаш!!»

      «Ну да, вы ведь только целуетесь. Забыла. Так что произошло?»

      «Потом расскажу. При встрече».

      «Я-я-ясно. Мы с друзьями на набережной, приезжай».

      «Скоро буду».

      Глава 4

      Матвей

      Воздух сюрреалистически неподвижен и прозрачен. Каждый вдох дается с усилием, поэтому приходится идти быстро. Бежать. Чтобы хоть что-то. Дышать хоть как-то.

      Мир нарисованный, искусственный, враждебный. А жить хочется в настоящем.

      Это ж надо так разругаться! С добром же ехал. Сука!

      Взвинченность усиливается длительным воздержанием. Не то чтобы это было сверхважно и кардинально влияло на качество жизни, но планы я строил конкретные, и сейчас они обломались. Не та ситуация, когда можно отшутиться про юношескую беспощадную мастурбацию. Когда мы ссоримся – иначе всё. Проблема в том, что кувыркаемся мы всё меньше, а ссоримся – чаще.

      Телефон вибрирует в кармане. Я вздрагиваю. Не буду брать. Наорать хочется на нее. Объяснить, блть, что думать нужно учиться! Головой своей славной! Прежде чем рот открывать и нести чушь всякую. Мелкая избалованная выдра!

      Передергивает. Мною и избалованная. Уж точно не родителями.

      Перед глазами