Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках. Э. Л. Джеймс

кричит он, перекрывая шум.

      Оглядев помещение, замечаю Кэтрин Кавану. Она сидит на диване в компании друзей (исключительно парни). Аны нигде нет, стол уставлен стопками и пивными бокалами. Посмотрим, насколько мисс Кавана преданна своей подруге. Когда мы подходим к столику, она заметно удивляется.

      – Кэтрин, – начинаю я, но она перебивает меня прежде, чем я успеваю спросить о местонахождении Аны.

      – Не ожидала тебя здесь увидеть, Кристиан, – восклицает она, стараясь перекричать музыку. Трое парней за столиком окидывают меня и Элиота враждебно-настороженными взглядами.

      – Был неподалеку.

      – А это кто? – Она ослепительно улыбается Элиоту, вновь меня перебивая. До чего несносная девица!

      – Это мой брат Элиот. Элиот, Кэтрин Кавана. Где Ана?

      Она широко улыбается Элиоту, и тот, как ни странно, отвечает ей тем же.

      – Наверное, вышла подышать свежим воздухом, – отвечает Кавана, не сводя глаз с мистера Сунул, Вынул и Беги. Попалась!

      – Вышла подышать? Куда? – кричу я.

      – Вон туда. – Она указывает на двойные двери в дальнем конце бара.

      Проталкиваюсь сквозь толпу, оставив позади трех недовольных парней и скалящих зубы Каваны и Элиота.

      За двойными дверями находится женский туалет и задний вход. Как ни смешно, он ведет на парковку, где мы с Элиотом только что были, окруженную кирпичными цветочницами. Посетители бара выходят туда покурить, выпить, поболтать. И пообжиматься.

      Она там.

      Черт! Она с фотографом, хотя при таком свете трудно сказать наверняка. Она в его объятиях и вроде бы пытается вырваться. Он что-то ей говорит – слов не различить – и целует в щеку.

      – Хосе, не надо, – просит она, и все становится ясно.

      Она этого не хочет!

      У меня возникает острое желание оторвать мерзавцу голову. Сжав кулаки, направляюсь к ним.

      – Мне кажется, дама сказала «нет». – Голос у меня холодный и не предвещает ничего хорошего, и, хотя снаружи я спокоен, внутри все клокочет от ярости.

      Он выпускает Ану и прищуривается, окидывая меня застывшим нетрезвым взглядом.

      – Грей, – резко бросает он, и мне приходится задействовать все силы, чтобы не стереть досаду с его лица ударом кулака.

      Ана пошатывается, сгибается пополам, и ее начинает тошнить прямо на землю. Вот черт!

      – Бог мой, Ана! – Хосе в отвращении отпрыгивает назад. Проклятый идиот!

      Не обращая на него внимания, я хватаю ее волосы и убираю в сторону, пока она исторгает все, что употребила за вечер. Сердито отмечаю, что она почти ничего не ела. Обняв ее рукой за плечи, отвожу подальше от любопытных глаз и ставлю над клумбой.

      – Лучше здесь. Я тебя подержу.

      Здесь темно, пусть спокойно проблюется. Ее тошнит снова и снова, она держится руками за кирпичную цветочницу. Жалкое зрелище. Очистив желудок, бедняжка заходится в конвульсивных спазмах. Да уж, напилась крепко.

      Наконец она успокаивается. Похоже, все. Отпускаю ее, достаю носовой платок,