Собрание сочинений. Том 1. Николай Каптерев

сторон оказалось невозможным окончательно разъяснить это соблазнительное дело. Но когда Иеремия обратился к Филарету Никитичу с просьбою дозволить ему приобщаться по архиерейскому сану, то патриарх, ввиду согласного подтверждения извета всеми трепанами, велел выставить ему на вид эти обвинения и отказать Иеремии в его просьбе: «Для этого-де он должен обратиться к Константинопольскому патриарху, для чего-де его теперь отпускают в Константинополь, чтобы он там очистился от всего пред тамошнею властью. А здесь на Москве государь и патриарх неволи ему никоторые учинити не велели и до того времени, [С. 232] пока он побудет в Москве, ему велено стоять на старом подворье и корм ему давать по-прежнему. А в Рим к папе и в аглицкую и во французскую землю не ездить; а буде он в те неверный государства поедет, и он будет проклят в сем веце и будущем»[265].

      Таким образом, лично для Иеремии донос кончился вполне благополучно, он ничего не потерял и спокойно уехал из Москвы, где ему «никакия неволи не было». Но это дело могло дурно отозваться на последующих отношениях русского правительства к просителям, поселив в нем недоверие даже к рекомендательным грамотам самих восточных патриархов. Ибо невольно возникал вопрос: каким образом патриарх Иерусалимский мог рекомендовать русскому правительству архиерея, лишенного сана и даже отступника от Православия своим сослужителем, мужем верным и любезным? Было ли это следствием незнания со стороны патриарха личности митрополита, что очень странно, или следствием подкупа его канцелярии, которая за известный гонорар выдавала от имени патриарха рекомендательные грамоты решительно всякому, кто только хорошо платил за них? Каким образом могло случиться, что Синайская обитель наделила своим полномочием такого во всех отношениях сомнительного человека, которого, однако, она знала хорошо, и что значит показание Иеремии о милостыне православному Синаю от самого папы и разных католических королей? Можно ли было теперь, ввиду случайно обнаружившихся обстоятельств, доверять рекомендательным патриаршим грамотам и всем вообще просителям с Востока? Как сильно это дело огорчило царя и Филарета Никитича, видно из того, что последний решился написать о нем Вселенскому Константинопольскому патриарху. «Буди ведомо вашему святительству, – говорит он в своей грамоте, – из давних лет с тех пор, как греческую власть захватили измаильские внуки, обычай имеют приходить к благочестивым и христолюбивым царям российским греческой области святейшие патриархи, и митрополиты, и архиепископы, и [С. 233] прочие священные иноки милостыни ради и искупления святых мест, захваченных турками, – и доныне приходят. Мы таковых принимать привыкли, и дарами и милостынею не только их обогащать, но и святым местам потребное посылать, и тем плачущих и оскорбляемых утешать и, таким образом почтивши приходящих к нам, отпускали восвояси. Ныне же пришел к нам от святой горы Синайской митрополит Иеремия, объявляя, что прежде был Родосскаго

265

7131 г. № 5.