Перекресток прошлого: Холод войны. Даниил Витальевич Протасов

что вы правы. Но что делать дальше? – поинтересовалась я.

      Робин ненадолго задумался:

      – Так, надо вспомнить, что говорилось в той загадке – задумчиво произнес он – То, что мы ищем находиться «под храмом жизни» это больница.

      – Под руинами, давно заброшенными и увядшими – продолжила я – Это все что окружает нас сейчас.

      – Значит теперь нужно искать «перепутье смерти и жизни»» – заключил Робин, после чего между нами нависло неловкое молчание.

      – У тебя есть мысли, что это может быть? – не удержавшись, спросила я.

      – Честно говоря, нет – признался он, неловко почесывая голову – Может у тебя есть идеи?

      – Могу сказать только то, что это звучит довольно жутко – сказала я.

      – Ладно, тогда нам придется тщательно осмотреть больницу, возможно, мы наткнемся на что-нибудь, что поможет нам понять смысл этой загадки – сказал Робин – Теперь нам надо разделится, я пойду осматривать восточный корпус, а ты иди в западный.

      – Постой ты, что хочешь, чтобы мы разделились? Серьезно? – недоуменно спросила я, кивая головой в сторону длинных темных коридоров, в которых свет поступал лишь через маленькие прорези в заколоченных окнах и треснувшем потолке. Заглянув вглубь этих коридоров Робин тоже не испытал энтузиазма от одиночного блуждания по этому заброшенному месту.

      – Хорошо, не будем разделяться – спустя некоторое время сказал он – Пойдем вместе по западному коридору.

      И так начался наш поход по коридорам, сопровождаемый лишь постоянной темнотой, скрипом половиц и шорканьем маленьких крысиных лапок которые сновали где-то неподалеку. Дополнительную жутковатость этому месту придавала мебель, точнее то, что от нее осталось: раз бухнувшие от сырости столы, заржавевшие койки, лежащие, где попало, разломанные табуреты и сгнившие шкафы. Все это теперь осталось лишь печальным воспоминанием о прежней жизни, которая когда-то кипела здесь.

      Много времени мы блуждали, по западному корпусу. Но так и нашли ничего похожего на что-то необычное, повсюду были лишь однообразные коридоры, за которыми были еще более однообразные палаты, кабинеты, другие коридоры. В конце концов, Робину пришлось признать, что в западном корпусе ничего нет, после чего мы вернулись в вестибюль и пошли уже в сторону восточного корпуса. Но и там мы не находили ничего нового. По итогу, я так утомилась от получасового блуждания во мраке, что решила просто сесть на ржавый железный стул, что одиноко стоял посреди коридора, и сказала Робину, чтобы он шел дальше. А я осталась сидеть одна.

      «Мы здесь попросту теряем время» – с негодованием размышляла я: – «Да и что мы рассчитывали тут найти, если не знаем толком, что ищем. Даже Робин уже потерял свою былую уверенность, я это вижу. Либо мой отец и правда сошел с ума, что решил привести нас сюда, либо же мы что-то неправильно поняли и пришли не туда. В любом случае надо заканчивать бродить по этой заброшке, и валить отсюда, прежде чем станем обедом для крыс, а затем как нормальные люди идти в полицию, а они уже пусть дальше сами разбираются»

      И