Тетрадь с ошибками. Против правил. Хесса .

туч показалось тусклое осеннее солнце, а ветер больше не пытался сорвать капюшон с Аниной головы. Вдруг Аня почувствовала рядом тихое дыхание, и, будто бы, ее кто-то коснулся? Подошел и вытер слезинки. Показалось.

      5

      Увидев, что Аня собралась на кладбище, Кирилл решил тоже посетить свою могилу. Ненадолго. Было сложно удержаться от того, чтобы не встать рядом и не послушать слова жены.

      Внимательно рассматривал Аню. В ней многое изменилось. Не постарела, нет. Просто стала другой. Подстригла еще короче белые волосы, закрасила голубую прядь. Больше не похожа на ту веселую, легкую на подъем пацанку, которой была лет шесть назад, в день их знакомства. Бледная, немного измученная и совсем худенькая. Такой предстала Аня перед Кириллом.

      Лишнее напоминание о том, что Максим воспитывает его сына, привело ангела в бешенство. Он не смог проконтролировать себя, от чего ветер чуть не сбил Аню с ног. Затем стало так обидно, что Кирилл заплакал.

      Ане бы уйти, чтобы не промокнуть до нитки, но она продолжала говорить, оправдываться и умолять.

      – Я тебя прощаю и обещаю больше не беспокоить, – успокоившись, прошептал ангел и коснулся Аниного плеча. Встал напротив нее и заглянул в большие серые глаза. Провел пальцем по щеке, вытирая катившуюся слезинку, – Не надо, не плачь. Я люблю тебя.

      Конечно же, слова Кирилла не долетели до Аниного слуха. Но она почувствовала его присутствие. Он рядом: услышал ее и прощает. Ане стало легче на душе. Немного.

      6

      Ужин разогрет уже в третий раз. Маленький мальчик вот-вот заснет. Сказка о доблестном рыцаре почти дочитана.

      Тик-так, тик-так! Настенные часы лишний раз безжалостно напоминали, сколько времени прошло с тех пор, как должен был вернуться Максим.

      Громкий хлопок двери. В квартиру, шатаясь, вошел Макс в порванной куртке и с разбитым носом. Его пшеничного цвета волосы были растрепаны.

      – Я дома! – на всю ивановскую заплетающимся языком. Ботинки разлетелись по разным концам прихожей. Куртку стянуть с себя не смог: запутался в рукавах. – Да, черт возьми!

      – Явился, не запылился! И где тебя носило? – Аня вышла из комнаты сына. Встала у дверей, скрестив руки и нахмурив брови. – Опять напился!

      – С ребятами посидели чуть-чуть. Отмечали. Представляешь, у нас будет тур! Ик! – куртка, наконец, поддалась.

      «У нас будет ребенок», – в ее мыслях, а вслух вырвалось:

      – И что? Нажираться, как свинья, теперь? Ты же обещал!

      – Ну, я же чуть-чуть!

      – Ага, вижу я твое чуть-чуть. Что с носом?

      – Да, там… упал. Неважно.

      – Неважно? С кем на этот раз подрался? Что не поделили? Бутылку? – она подняла с пола куртку. – Новая совсем! Второй раз всего надел. Ну, что за человек! Почему ты все портишь, к чему ни прикоснешься?

      Аня села на корточки у стены, закрыла лицо руками и зарыдала. Как ей все это надоело! Готовила ужин, ждала, переживала. Новость важную собиралась сообщить, обрадовать. А муж? А муж снова где-то налакался.