Любовь и прочие проклятья. Ирина Котова

альманах какой, может, про ваше сестринство. Мне было бы полезно изучить…

      – Сестринство? Что-то кое-кто слишком много говорит.

      Закери рассмеялся:

      – Ладно, извини. Но перспектива оставаться в теле лягушки меня не радует.

      – И даже Джо-Джо тебя не переубедил своими рассказами? – Зои переняла веселье Зака, хоть оно и было порядком показное.

      Фея, усаживаясь за стол и включив светильник в виде куска аметиста, что рассеял начавшие спускаться сумерки, поймала себя на мысли, что здорово привыкла к словесным баталиям с этим лягушонком, и призналась себе, что они скорее веселили и держали в тонусе, чем раздражали, хотя и не без последнего.

      – Джо-Джо тем более убедил меня, что надо спасаться. Жизнь лягушки действительно полна опасностей. Как ты и рассказывала.

      Зои не удержалась и прыснула.

      – А вообще, он славный. Если не брать в расчет, что, кажется, помешался на теме лягушек.

      – Это его самая последняя любовь.

      – Хотел бы и я так самозабвенно отдаваться любимому делу.

      – А что мешает?

      – Может, то, что я уже не ребенок?

      Зои внимательно посмотрела на Закери и хотела уже спросить, чем он в действительности занимается и почему в его голосе прозвучало столько нескрываемой грусти, как дверь лавки распахнулась и ударилась о стену, а колокольчик резко звякнул, почти слетев под натиском стремительного гостя.

      – Зои! Джо! – Фея узнала голос зятя и, приложив к губам палец и жестом показав Закери, чтобы он сидел на месте, поспешила в торговый зал.

      – Редклиф, мы ждали тебя позже.

      Улыбка с лица Зои слетела, когда она увидела мужчину в мокрой белой рубашке. Ткань местами подсохла, но все равно еще прилипала к мускулистому телу оборотня.

      – Э-э-э, а что с тобой?

      Мужчина тряхнул головой, копна кудрявых темных волос, доставшихся и Джо в наследство, разметалась по плечам. Хмурый взгляд с вертикальными зрачками раздраженно горел. А на левой скуле красовался синяк.

      – Спроси свою сестру, – хмуро отозвался Редклиф. – Где мой сын?

      Зои протянула глубокомысленное «а-а-а» и предупредила, кивнув в сторону кабинета:

      – Джо заснул.

      Услышав имя сына, мужчина немного успокоился, и на его лице отразились скорее усталость и бессилие, чем раздражение. Редклиф осторожно прикрыл дверь лавки, словно боялся, что та упадет с петель, и прошел за Зои в кабинет.

      – Нет, она невыносима! – громким шепотом возмущался мужчина, дыша в затылок фее. – Откуда я знал, что новая постановка – крайне эротического содержания, а режиссёр помешан на современном видении мужской любви?! Ну не заказал я столик заранее! Ну хотела она, чтоб все как у людей! А я что, не хотел?!

      Зои промолчала, тем более комментатор Редклифу явно был не нужен. Вопросов задавать тоже не стоило, и так было понятно, кто это «она». Наверное, только Офелия и могла довести до белого каления самого уравновешенного оборотня из тех, что Зои знала.

      – Но зачем, блохи