Очень мистические истории. Тери Аболевич

но кто-то же должен туда ходить, проверять оборудование, снимать показания, в конце концов мусор выгребать.

      – Щитки-то все в подъезде установлены. Мусоропровод в доме уже несколько лет нерабочий. Жильцы либо сами выносят в ТБО, либо оставляют у лифта, дворник ходит каждое утро собирает. А трубы я проверял месяц назад, исправные они.

      – Значит, ты туда все-таки ходил?

      – Было дело, – рабочий отвечал уклончиво. Это настораживало.

      – А крысы там были?

      – Крыс завались, как везде.

      – Что же они там жрут, если мусоропровод нерабочий?

      Зариб опять помолчал, а потом выпалил:

      – Да хоть бы и друг друга, я туда больше ни ногой, начальник.

      – Погоди, погоди. С утра вместе сходим, разведаем. Встречаемся в восемь.

      Не дожидаясь жалоб и причитаний сантехника, Глеб отключил звонок и стал собираться домой. Соседний дом он предпочел обойти с другой стороны.

      В Ступино зашел в супермаркет, купил на ужин замороженных котлет и банку пива.

      Всю ночь его изводил кошмар. Из приоткрытой подвальной двери выскакивали дохлые крысы и голуби с расплющенными головами. Мельтешение перьев и хвостов заполонило лестницу, но очень быстро мертвая орава перевалила через бордюр и расползлась по улице, поглощая встречных людей и животных.

      Глеб стоял посреди реки шелеста и писка, боясь пошевелиться. Щиколотки обдавало холодом при каждом прикосновении лапы, хвоста или перьев.

      Подвальная дверь, скрипнув, исторгла последнего голубя. Он неуклюже заковылял вслед за собратьями, голова спутанным комком перьев и мозгов свесилась почти до самой земли. Глеб остался наедине с темнотой, что клубилась на пороге подвала.

      – Иди к нам, – звала она, и голос этот отдавал скрежетом когтей по железу.

      Глеб кожей ощущал, как густой смрад обволакивал его, прогорклые капли оседали на языке, скатывались в глотку. К своему ужасу, он осознал, что вкус этот ему приятен, он против воли смаковал, перекатывал на языке сгустки слизи, невесть как появившейся во рту.

      Выварень.

      На зубах поскрипывали когти и клювы. А он продолжал жевать. Темнота вокруг уплотнилась, и вот он уже стоит одной ногой в подвале, впереди загорелись две огромные красные точки, и вновь скрежет по железу:

      – Иди к нам.

      Он подскочил на кровати, свалился. Мокрая от пота простыня свесилась на пол, сквозь незашторенное окно в глаза бил свет полной луны, призрачный, мертвый.

      – Господи, – простонал он.

      Сон настойчиво стремился в реальность, на языке расплывался назойливый вкус вывареня. Глеб рывком встал. Опираясь о стену, добрел до ванной. Включил свет, открыл кран. Трясущимися пальцами схватил зубную щетку, надавил пасты и принялся скрести язык. Тело трясло, желудок содрогался в спазмах. Он успел вытащить щетку и его тут же вырвало густой коричневой гнилью с белыми пузырьками.

      Вырвало еще раз. И еще.

      Ноги подкосились, и Глеб рухнул на холодный кафель. Это всего лишь сон. Просто переволновался