За любовь из разбитых бокалов. Татьяна Образцова

массивная повязка. Попытавшись довольно резко встать, она наткнулась на осуждающий взгляд Германа, наблюдавшего за тем, как пациентка приходит в себя.

      – Аккуратнее, дурочка, всю работу мне испортишь, – он подошел к Софии и снял повязку, обнажив аккуратный шрам, – Сейчас я тебя перевяжу и можешь одеваться.

      София провела в особняке уже целую неделю, половину которой пролежала без сознания. Удивительным она находила тот факт, что все еще жива. Люди, которые могли с легкостью оставить ее умирать от пули, зачем-то сохранили ей жизнь. Вопросов было намного больше, чем ответов.

      Одежда Софии лежала на стуле, постиранная и аккуратно выглаженная.

      – Вы же понимаете, что меня будут искать? – обратилась она к Герману, натягивая брюки.

      – И вряд ли найдут.

      – Вы можете объяснить, что от меня хотят?

      – Я не буду ничего с тобой обсуждать. Хочешь что-то узнать – перестань нарываться, – раздраженно рявкнул уставший отмахиваться от вопросов врач.

      – Я готова к диалогу. Не моя вина, что не все умеют держать себя в руках.

      – Просто постарайся хотя бы одну беседу не закончить в отключке на этом столе. Кстати, Давид одолжил тебе немного крови.

      – Спасибо ему сказать? – спросила она с вызовом.

      В кабинет зашел Вадим и сообщил, что всех ждут к завтраку. Интересно, рассказал ли кто-нибудь, что он не отходил от постели Софии, пока та лежала без сознания?

      – София, я очень рад, что все обошлось, идем, попробуйте подняться.

      – Вадим, все в порядке, правда, не нужно на меня так смотреть.

      Он смутился и отвел взгляд.

      – Простите, у вас просто очень красивые глаза, как… изумруды, – понимая всю неуместность своих слов, почти прошептал Вадим.

      – Да, уж, изумруды мне идут больше, чем больничные повязки, – без эмоций ответила София.

      Несмотря на невыносимую боль, она, отмахнувшись от помощи, встала на обе ноги и пошла к выходу.

      Врач посмотрел исподлобья. «Непрошибаемая дура, то ли бессмертной себя считает, то ли совсем терять нечего», – думал он, следуя за своей постоянной пациенткой в гостиную.

      О боли Герман знал все. Он уже давно не видел в людях ничего, кроме костей и мяса, и впервые за долгие годы поймал себя на мысли: «Интересно, что там у нее в голове?».

      Не он один последние несколько дней пытался разгадать тайну странной гостьи дома.

      После того как на буксире притащили в особняк ее машину, вопросов стало еще больше. Мужчины во дворе с интересом рассматривали красивую игрушку. Таких по всей стране не больше десятка. Машина действительно не заводилась и никаких признаков жизни не подавала. Проверка на прослушку никаких результатов не дала, к тому же автомобиль оказался подозрительно новый и по документам был приобретен точно в день убийства. При текущих обстоятельствах такие вещи было сложно списать на совпадение.

      Из вещей в автомобиле нашлась только мотоциклетная куртка, ноутбук и небольшая дорожная сумка.

      Игорь носился как заведенный, орал про троянского коня, грозился