Лабиринты души. Наталия Черноглазова

поцеловал её в лоб.

      – Ириш, пришлось взять больше работы. Ты же знаешь, сейчас лето, работать некому. Потерпи, лапа.

      – Я-то потерплю, – прищурилась Иринка. – А Машка… Ей плохо без тебя».

      Дмитрий уходил на работу, испытывая угрызения совести перед дочерью. Он каждый раз обещал себе, что обязательно наверстает упущенное. Как только будет полегче с работой, он свозит семью на море. Хотя бы на неделю. Сводит в аквапарк, на карусели. Машка уже давно нестерпимо хотела прокатиться на карусели. Вот и будет ей счастье…

      Какой, всё-таки, может быть жестокой эта жизнь. Страшной, неправильной. Как в одночасье будущее может стать прошлым?..

      Мечты должны сбываться. Несбывшиеся мечты – это яд замедленного действия, яд, выжигающий душу дотла. Несбывшиеся мечты рано или поздно убивают, а в лучшем случае – сводят с ума.

      Не было моря. Не было вкусного мороженого, которым торгуют в парке аттракционов. Не было ничего.

      Дмитрий, словно очнувшись, помотал головой из стороны в сторону. Кинул взгляд на часы. Он сегодня сильно задержался на работе. Суетливо засунув так и не подкуренную сигарету обратно в пачку, Дмитрий встал из-за стола, быстрыми шагами пересёк кабинет, и, рывком сняв пальто с вешалки на стойке, почти бегом побежал по коридору онкологического отделения к выходу. Он даже не заметил, что чуть не сбил с ног оторопевшую санитарку.

      Санитарка, пожилая женщина, молча перекрестила его вслед.

      Глава 2. Отчаяние

      Всё начиналось с малого: перемены в настроении, поведении, необоснованная усталость, плохой сон. Эти перемены не грянули внезапно, они подкрадывались незаметно.

      В то время был непростой период в семье. Дмитрий целыми днями пропадал в больнице, У Иринки тоже был аврал на работе… В общем, оправданий была масса.

      Дмитрий смутно помнил, в какой момент страшные подозрения проникли к нему в душу. Даже нет, не подозрения. Скорее, это было непонятное, тревожное ощущение. Впоследствии он часто спрашивал у себя: как долго это продолжалось, как долго он отмахивался от надвигающегося ужаса?

      Когда дочери стало хуже, Иринка первой забила тревогу. Машка стала уж слишком вялой и безучастной к окружающему миру для пятилетнего ребёнка. Часто плакала. Часто жаловалась, что болит голова…

      Когда были готовы результаты томографии, Ирина пришла к нему на работу. Не позвонила, а пришла сама. Зашла в кабинет и села на стул напротив его кресла. Она молчала, но слова были уже излишни.

      Дмитрий смотрел в её глаза.

      Когда-то давно, глядя на неё, Дмитрий впервые подумал, что глаза любого человека – это и вправду море. Неважно, какого они цвета. У каждого – своё море. Зелёные глаза Иринки успокаивали, несли тепло и свет. Димка всегда находил в них успокоение. Такое чувство бывает у маленького ребёнка, на секунду потерявшего мать в толпе людей, уже готового запаниковать, но вдруг нашедшего её глазами. Дмитрию всегда было достаточно одного взгляда этих родных глаз, чтобы всё плохое и страшное