Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов «московитов». Евгений Акельев

Читать онлайн.



Скачать книгу

и непочатой, грубой поэзии и стряхнуть с себя подчас тот нестерпимый гнет, который наложила на него современная нам, всепоглощающая атмосфера реализма12.

      Эти необычные представления, составлявшие неотъемлемую часть «жизненного мира» людей Московского царства, которые побуждали их к еще более странным для нас действиям, послужат для меня своеобразной point of entry13 для изучения сложнейшей и неповторимой эпохи, каковой являлось время Петровских реформ. В своем исследовании я исхожу из гипотезы, согласно которой противостояние сторонников и противников брадоношения находилось в эпицентре того культурного и политического взрыва, который уничтожил старую, Московскую, средневековую Русь и привел к формированию нового, имперского общества. Поэтому в ходе работы над этой темой я не терял надежды на то, что реконструкция этого нового Мисопогона позволит обнаружить неожиданный угол зрения на механику тех тектонических культурных, политических и социальных изменений, которые происходили в России конца XVII – первой половины XVIII столетия.

2

      Есть и другая важная причина, по которой перспектива специального исследования брадобрития при Петре I представляется особенно заманчивой. Выдающийся знаток российских реалий второй половины XVII – первой четверти XVIII в. М. М. Богословский, характеризуя особенности петровского законотворчества, отмечал:

      В Московской Руси при тех узких задачах, которые ставило себе государство и которые практически не шли далее внешней обороны, сбора средств на нее и суда для поддержания внутренней безопасности, законодательная норма касалась немногих сторон жизни частного человека, задевая их лишь постольку, поскольку это было необходимо для решения немногих и несложных государственных задач. Правда, государство в московскую эпоху ложилось тяжелым бременем на общество, привязав значительную его часть к повинностям службы или тягла, стесняя свободу этих служилых и тяглых элементов, запрещая им покидать свое состояние и менять род занятий, прикрепляя их к известной общине, сковывая самую общину порукой и, наконец, прикрепляя известную часть тяглецов не только к общинам, но и к отдельным лицам. Но в житейский обиход лиц, обязанных государственной повинностью, государство вмешивалось лишь в том размере, в каком это было нужно для обеспечения ее исправного несения. <…> Почти все, что государство делало для благосостояния подданных, состояло в той внешней и внутренней безопасности, которую оно им давало. Защитив их от неприятельского вторжения извне и от лихих людей внутри, оно считало свою задачу оконченной, предоставляя затем подданным самим устраивать свои отношения и самим достигать каких угодно степеней благополучия14.

      При Петре I эта традиционная матрица взаимоотношений государства и общества подверглась коренной ломке. Теперь государство стремилось осуществлять «надзор за частной жизнью каждого человека, войти в его дом, его семью, следить за его



<p>12</p>

Тимирязев Ф. И. Борода Тимофея Архипыча (из воспоминаний Е. А. Нарышкиной) // Русский архив. 1874. № 1. Стб. 613. Выделено автором. – Е. А.

<p>13</p>

См.: Magnusson S. G., Szijarto I. M. What Is Microhistory? Theory and Practice. L.; N. Y., 2013. P. 13.

<p>14</p>

Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. Провинция 1719–1727 гг. М., 1902. С. 1–2.