Дверь, ведущая в ад. Евгений Сухов

Шапошников приболел, – охотно ответил Николай Васильевич. – Переел, верно, в Новый год. А в нашем возрасте о чревоугодии следует напрочь забыть, ибо сердцу да и желудку уже трудно качать все это… – Он вздохнул, вспомнив про возраст. – Зина Воскобойникова сейчас отдыхает в санатории. В новогодние праздники она всегда так делает: следит за своим здоровьем. И правильно, знаете, делает. Ведь в Москве воздух – сами знаете какой…

      Я понимающе кивнул.

      – А Ваня Голутвин, – продолжал Николай Васильевич, – поскольку сегодня вторник, катается на коньках. Видите ли, здесь по вторникам с десяти до четырех для всех пенсионеров вход на каток бесплатный. Приходится, знаете ли, экономить копеечку…

      – Понятно, – констатировал я. – Стало быть, в иные дни вы катаетесь на лыжах всей командой, вчетвером?

      – Да, обычно так и бывает.

      – А после лыжных пробежек вы заходите в «Берлогу», чтобы немного отдохнуть, перекусить, покушать пирожков с картошкой, попить кофе…

      – Чаю, – осторожно поправил меня Николай Васильевич. – Исключительно чаю с лимоном.

      – Да, чаю, – поправился я. – И Лариса работала в кафе на выдаче в качестве продавца?

      – Да, – ответил бывший персональный пенсионер республиканского значения.

      – А как вы обнаружили ее тело? – осторожно поинтересовался я.

      – Ехал на лыжах, смотрел по сторонам, природой любовался, вот и… обнаружил, – помрачнел Николай Васильевич. – Ну и, конечно, сразу позвонил в мили… в полицию. Жаль, такая хорошая девочка была. И у каких же гадов ползучих поднялась рука на нее? Да еще, никак, и снасильничали, паскуды! – Старик судорожно сглотнул и скрипнул зубами. – И ножиком изрезали всю: шею, грудь, живот… Расстреливать таких надо без всяких поблажек! А лучше – вешать прилюдно, чтоб другим неповадно было. Как раньше делали, чтобы боязнь у людей была, что можно делать, а чего нельзя. Под страхом смерти…

      – Так, может, это новый маньяк в парке завелся? – предположил я. – Или старый вернулся…

      – Маньяк не маньяк, а расстреливать таких все одно нужно, – продолжал стоять на своем неугомонный старик. И я был с ним полностью согласен.

      – А вы не знаете, как давно Лариса работает… работала в «Берлоге»? – спросил я после короткой паузы.

      – С полгода точно, – ответил Николай Васильевич.

      – А до нее была Сания?

      – Да. Они обе нам нравились: добрые, приветливые. Увы, такие качества у молодежи теперь совсем нечасты. Теперь наглость, нахальство, беззастенчивость – вот что в почете! Вот что помогает им жить и расталкивать локтями честных, порядочных и совестливых… А почему вы спрашиваете про этих девушек?

      – Просто мы намерены после интервью с вами зайти в это кафе и перекусить, – быстро нашелся я.

      – А‑а‑а, – протянул Николай Васильевич. Потом заговорщицки оглянулся и сказал: – Может, споем нашу,