Хроники Клифбурга. Ткачи прилетели. Лариса Ена

Голованов.

      – Да кому ты нужен, прости господи! – перешла в наступление Тутанхамонова. – Зенки что ли залил? Я свободный человек, гуляю, где хочу! Если ты решил идти впереди меня по моему ежедневному пути, это твои проблемы! Ой, сердце! Сердце прихватило!

      – Извините, – Аджар достал телефон, – я сейчас скорую вызову.

      – Не надо мне ваших врачей, прошло уже, – бабка недовольно фыркнула и не спеша пошла дальше, оставив растерянного Голованова одного.

      Вечером, за ужином, обсуждая со Стешей произошедшее, Аджар посетовал, что, видимо, переутомился, раз ему мерещиться то, чего нет. Булкина любимого утешала и потчевала вишневым вареньем, после чего заставила отмокать в ванне с пенкой и резиновыми уточками.

      На следующий день, вернувшись с совещания, Аджар, прихватив с собой Колю и ключи от квартиры, где произошло преступление, поехал на адрес. Коля был необычайно сосредоточен и молчалив. Не привыкший к такому поведению, Голованов осторожно поинтересовался, не случилось ли чего у парня.

      – Да так-то все в порядке, – охотно поделился водитель. – Просто, если в этой квартире, раз уж горел свет, могли вновь появиться преступники. Может они нас поджидают? Может завязаться драка. А мне перед свадьбой фингал неохота получить.

      – Не понял?

      – Ну у вас скоро свадьба. Я же шафер, мне надо выглядеть прилично.

      – О, боги Якутии! Силин, ты опять всё перепутал! Не шафер, а шофер. Просто довезти нас до ЗАГСа и банкетного зала. Ты в числе приглашенных гостей, но не свидетель. И, погоди-ка! То есть ты за свою физиономию переживаешь, а то что я, жених, тоже могу пострадать, это ты не рассматривал?

      – Да вам-то что? Стешка за вас и с фингалом пойдет и с выбитыми зубами.

      – Утешил, – Голованов прикусил губу, чтобы не рассмеяться в голос. – Приехали.

      Выйдя с машины, Аджар задрал голову и посмотрел на окна: свет был выключен. Поднявшись на этаж и открыв ключом дверь, они осторожно проникли в квартиру и с удивлением остановились в коридоре. Квартира была чистая, без признаков какой-либо паутины, словно и не было ее никогда. Вся мебель и пол блистали от чистоты, даже картины были протерты от пыли.