Сказки крышного гнома. Елена Введенская

вете Луны видно, как шевелятся его губы. Он старательно загибает пальцы, пока не сбивается со счета. Звезд слишком много. Гном сердится. Он всегда сердится, когда сбивается со счета. Хмурится и принимается считать снова. Опять сбивается. В конце концов, ему это надоедает. Он устраивается удобнее, прислонившись спиной к трубе, закрывает глаза и начинает самому себе рассказывать сказку.

      На крышу слетаются звездочки. Они мерцают, то разгораясь ярче, то приглушают свет, становясь похожими на ночничок у детской кроватки. Если рассказ их волнует, над мансардой плывет нежный звон. Как будто крохотные колокольчики играют звездную колыбельную.

      За трубой мелькает тень и устраивается рядом с рассказчиком. Это дворовый черный кот пробрался на чердак и вылез на крышу. Он тоже пришел послушать ночную историю.

      Гном ничего не замечает. Он в своем мире. Давай тоже туда заглянем?! Только тихо! Тсс…

      История первая. Ёлочная игрушка.

      Глава 1. Ёлка.

      За окошком мансарды одного из домов замер худенький силуэт. Подтаявшая льдинка Луны тянется лучистыми нитями к пшенично светлой мальчишеской макушке. От тёплого дыхания на запотевшем стекле оживают тени. Метельный вихрь срывает с крыши снег, шуршит, бьётся в стекло. Кажется, сейчас пролетит холодная, надменная Снежная королева в ледяных санях. Дворовый снеговик поправит ведро на голове, и отправится гулять, размахивая разлохмаченной метлой. А по заметённой снегом дорожке, сверкая золотыми рогами, выбивая копытцами искры, промчится белый северный олень. Тик – так, тик – так. Ходики на стене отсчитывают последние минуты уходящего дня. – Дон-н-н! Дон-н-н! Дон-н-н! Пробило полночь. Маленький Серёжа слезает с подоконника, на цыпочках подходит к приоткрытой двери, прислушивается. В сонной тишине слышно, как воет метель в печной трубе. Серёжа выходит из комнаты, запахивает плотнее фланелевую пижамную курточку, спускается на первый этаж. – Скри-ип, скри-ип, – меховые тапочки-зайчики мягко ступают по стертым ступенькам. Двери в гостиную раскрыты. В центре стоит пышная, верхушкой подпирающая потолок ёлка. От сильного запаха смолы и хвои щекочет в носу. Пахнет мандаринами, пирожками и воском догоревших свечей. В новогоднюю ночь на стол поставят большие парадные подсвечники с витыми, красными свечами. Зажжётся ёлочная гирлянда, бусы, шары, сосульки засияют, мерцая отраженными огнями. Лесную красавицу наряжали вечером всей семьей. Мама доставала украшения из коробки, освобождала от упаковочной ваты и передавала Серёже. Он осторожно брал каждую игрушку и относил папе. Отец вешал украшение на ёлку. Игрушки дорогие, красивые. Их привозили из путешествий, или покупали в столице, в главном игрушечном магазине страны. Лишь, последняя игрушка оказалась старой и невзрачной. Но именно для неё долго выбиралось самое почетное место наверху. Это был ангел из папье-маше, с крылышками из марли, натянутой на проволоку. Личико ангела поблекло, краски стерлись, потускнели, крылышки заметно обтрепались. Мама задержала игрушку в руках, прежде чем вручить сыну, и предала особенно бережно.

      Серёжа уже видел это украшение в прежние годы, но успел забыть, что в нём такого особенного. Он решил, что позднее попросит родителей рассказать историю ёлочного ангела ещё раз.На застывшей морозной окраине тихо. Ни скрипа шагов, ни голоса живого. Белым бело. Ангелы небесные крылами машут, снежные хлопья сыплются с небес, укрывают озябший город пухлой шалью. Звёздный серпантин искрящими брызгами разлетелся по заиндевелому небосводу.

      Глава 2. Ярмарка тщеславия.

      Серёжа подходит к ёлке, разглядывает верхушку-фонарик, осторожно прикасается к колючим веткам, бережно проводит по ним рукой, словно пытается погладить. – Ты очень красивая. Меня Серёжа зовут. Тебе не грустно здесь одной? Не дождавшись ответа, садится на диван и начинает рассматривать игрушки. За прошедший год он не успел их забыть, но разглядывать всё равно интересно. Вот крупный золотистый колокол, перехваченный бордовой лентой с бантом. – Дзи-и-н-нь! Колокол качнулся. Сережа вздрагивает от неожиданного звука. Льняные кудряшки на голове подпрыгивают, выражая удивление. На соседней ветке, отражая свет луны, висит роскошный фиолетовый шар с белыми снежинками. Сверху и снизу он припорошен снежком. Шар вращается то в одну, то в другую сторону, словно красуясь. Рядом приготовился сорваться с места и умчаться вдаль белый олень. Он косит глазами, и ударяет копытцем по ветке. Сережа замирает, прижав ладошки к груди. Ресницы взлетают кверху, широко распахнув серые глаза. – Как хотите, а я не намерена больше молчать и терпеть это безобразие! – Высокий, тонкий голос раздается из центра ёлки. – Каждый год, вы слышите, каждый год это невзрачное ничтожество занимает самое почётное место! С какой стати, позвольте спросить? Сережа вглядывается вглубь веток. Голос принадлежит прекрасной принцессе. В роскошном бальном платье, с короной на маленькой, изящной головке она очень хороша. Но личико её сердито и искажено капризной гримасой. Принцесса кидает презрительный взгляд в сторону ангела, но он молчит и, кажется, не слышит. – Полностью согласен! Это, действительно, никуда не годится, – звучным, глубоким басом поддерживает золотой колокол, и начинает раскачиваться. По комнате плывет звон: – Дин-нь, дон-н, дин-нь, дон-н…