Растопить сердце Не Дурнушки. Юлия Витальевна Кажанова

раскрылась, то можно и поговорить, – Фёдор протягивает мне бокал, который я спокойно беру и сразу из него отпиваю.

      – Хорошо, чокаться не будем, – точно, кажется, именно так делают нормальные люди. Но мне впервые предложили выпить, и я впервые делаю это не украдкой. Когда-то я позволила себя глоток, это было в доме отца перед вечеринкой. Я тогда разливала напитки, чтобы подать гостям, вот и решилась попробовать. Шампанское было необычным, а белое вино – кислым. Надеюсь, красный напиток лучше.

      Вино, которое предложил муж, оказывается довольно вкусным, но терпким. Морщусь с непривычки.

      – Судя по твоему лицу, или тебе не понравилось, или ты нечасто пьешь.

      – Второе.

      – Правильно, девушки не должны пить. А сейчас, может, расскажешь, почему ты решила сдать отца? Я думал, ты предана ему. На брак ты быстро согласилась. И опять, или ты такая покладистая, как говорил Варшавский, или, может, я тебе понравился? – а у него неплохое самомнение.

      – Меня не спрашивали, а поставили перед фактом.

      – Так могла поспорить. Или не хотела? – и так довольно улыбается, смотря на меня и при этом крутя бокал в руке.

      – Ты обычный мужчина, каких вокруг море. А с Григорием не спорят, а выполняют его приказы. Даже если бы я сказала нет, через час меня привезли бы к тебе связанную и кинули к ногам. Ты хороший денежный мешок, который устраивает отца, и не более.

      Видно, моя правда не очень ему нравится, так как мужчина кривится.

      – А ты прямолинейна, это необычно.

      – Твоя очередь. Зачем ты рискуешь, впутываясь в это дело?

      Ответить Фёдор не успел, так как прислуга начала вносить блюда и расставлять их на столе. Но я видела, как муж кидал на меня настороженные взгляды, явно раздумывая, говорить правду или нет. Торопить не стала, так как, в принципе, мне это было не так уж и интересно. То, что у него имелся серьёзный повод, я понимала и так, а большего мне и не требовалось.

      Мужчина не заговорил ни через минуту, ни через пять. Мы молча ели, и каждый думал о своём. Лишь когда у нас забрали тарелки и мне принесли чашку ароматного чая, муж заговорил.

      – Из-за Варшавского погиб мой дядя, и я хочу мести, – как я и полагала, достойная причина. Правда, удивительно, что за столько лет только Фёдор решился на месть. По моим подсчётам, к дому отца должна была выстроиться очередь из тех, кто пострадал.

      – Ты ничего не скажешь? – спрашивает он, внимательно следя за мной.

      – Нет.

      – Почему?

      – Потому что мне было не так уж и интересно.

      – Но ты спросила! – кажется, муж в шоке. А что он хотел? Слёз? Слов сожалений? Кто бы меня пожалел, но я ведь молчу.

      – Из вежливости. Я уже говорила, что плохой собеседник.

      – Невероятно. Расскажешь хоть, почему ты предаёшь отца?

      – Тебе действительно интересно? Или это тоже вопрос из вежливости?

      – Интересно, и ещё как, – он даже наклоняется вперёд, предвкушая захватывающую историю. Увы, придётся его разочаровать.

      – Я его не люблю, и для меня это аргумент.

      Фёдор

      Что