Голоса. Светлана Шаповалова

расставляли посуду с едой молодые девушки. Они не глазели по сторонам и вели себя крайне тихо, спрятав голову в плечи. Для меня все это было странно, потому что днем подобные девушки вели себя намного раскрепощенней. Рядом со столом, на больших острых деревянных распорках, была натянута шкура огромного медведя.

      – Так, они медведя убили что ли? – тихо спросил я деда, с интересом трогающего шерсть.

      Он поменялся в лице и строго на меня шикнул:

      – Цыц. Не зови то, чего не знаешь. Даже имя не произноси.

      – Почему? – искренне удивился я.

      – Потому что придёт, догонит и накажет. Он – хозяин тайги. Нельзя обижать неуважением. Вот этот, смотри какой большой. Настоящий царь царей. Хороший охотник такого зверя принести может. Только нельзя охотникам очень многих вещей. Потому как охота – это про умение, выживание, еду, традиции, устои предков рода мужчины. Не развлечение и добыча ради славы. Нельзя охотнику зверя мучить. Нельзя хвастать перед охотой своим умением, нельзя к жене приходить, нельзя брать много и продавать добытое тоже нельзя. Вот эти охотники сделали большую ошибку. Они не убили, а ранили его и долго сюда везли. Теперь он их запомнил и станет мстить. Это традиции, в которые верят все эти люди. Как религия, понимаешь? Чем больше народа в это верит, тем реальнее происходят вещи, о которых я тебе говорю.

      – А для чего мы здесь?

      – Будем медведя отговаривать.

      – От чего? – удивился я.

      – От мести. Ты смотри, как все делают, помалкивай и делай то же самое. Не кривись, не смейся, просто наблюдай и делай без пререканий.

      Дед внушительно посмотрел на меня, я смиренно потряс головой, обещая все выполнить. Вся эта атмосфера, мне казалась дикой и странной, но слишком завораживающей. Тут за столом, были только мужчины, женщины подавали по кругу, обжигающе-горячие миски из дерева, с дымящимся мясом. Мне стало комфортно, я расслабился и внимательно смотрел на все вокруг. Посреди стола поставили большой чан с бульоном, в который дед опустил огромный деревянный ковш. До этого момента, все мужчины приглушенно бубнили что-то один другому, но тут все стихли. Дед зачерпнул немного, поднес к губам, отпил и, выплеснув остатки за спину, громко сказал:

      – Эх, ты думаешь, кто тебя убил? Это не мы, это вороны. Вон там над твоей тропой летели, беги скорее, а то старый ворон улетит, не догонишь.

      Дед передал черпак, старику, который нас встречал. Тот проделал тоже самое, и громко крикнул:

      – Это не мы тебя убили, это другие люди, они охотники, как и мы. Там был один косой, другой кривой, вон они убегают. Торопись, догоняй, а то уйдут.

      Следом половник с бульоном брали по кругу все мужчины и каждый уверял на свой лад, медведя, что убили его не они. Я обратил внимание, что каждый старался придумать что-то особенное не одинаковое. И как в этот момент, все одобрительно улыбались. Мне передали ковш, и я так же как все отхлебнув и пролив остатки, громко сказал:

      – Слышишь меня, лохматый, не трогали мы тебя. Это сделали какие-то цыгане. В цирк