Поэма о жизни, о Йоге и о Боге. Часть первая. Анатолий Новый

из неё сочится и сочится.

      Хотелось временно забыться,

      Ведь он сказал всё без обмана.

      Бюрократи́я царственного сана

      Считала русского Ивана

      Рабом для своего кармана.

      Идей такого плана

      Наметил много Любомир

      И понял: он изменит мир!

      13

      Вот он уж лекций тонны слушал,

      Науки институтские учил.

      Информативностью душил

      Поток научных стружек,

      С трудом ум тщательный их кушал,

      Уж слишком в горле было сухо.

      Процесс учебный так спешил,

      Что с осмысленьем было глухо.

      Но Любомир залез по уши

      В болото Гегелевской пущи.

      Хоть и сгущались тёмны тучи

      Над мудрою студента головой,

      Ему неведом был покой,

      Он мог трудиться и покруче,

      Урезав сон себе ночной.

      Однажды сон был необычный,

      Он в нём тревогу ощутил.

      Ещё не ведал горемычный:

      Гонец несчастий посетил

      Души восторженной обитель.

      И днём встревоженный воитель

      Письмо от Милы получил.

      Конверт как будто непривычный,

      Её он почерк изучил,

      А тут какой-то нетипичный,

      Слегка размашист, хаотичный.

      Дыханья трепет затаил

      Пока вскрывал конверт хрустистый.

      И зубы крепко стиснул,

      Как строки первые прочёл.

      Стучала кровь в висках ключом,

      И кулаком от боли хрустнул.

      Резь появилась под плечом,

      А в голове ужасно пусто.

      Девчоночка какая-то писала,

      Что Адриен в больнице умирала.

      В аварию несчастная попала,

      Её ничто уж не спасало.

      Дней тридцать без сознания лежала,

      Придя в себя всё Любомира вспоминала,

      Других слов более не знала:

      Лишь только «Любомир».

      И с именем любимым на устах

      Смерть душу светлую забрала,

      Чтоб бедная тут боле не страдала.

      Кругом всё стало пусто.

      Как странно, даже и не грустно,

      А просто пусто, пусто, пусто…

      И слёзы капали так густо,

      Что дождь заплакал от беды,

      Добавив и своей воды.

      Пустая стала тишина,

      О чём теперь молчит она?

      Не раз казалось – это снится.

      Кошмар развеять бы, проснуться,

      Лицом счастливым улыбнуться,

      Так нет – ему теперь не спится.

      И не понятно, где же сон

      Из всех дремотных состояний?

      Что делает в них он?

      Играет странных изваяний?

      Зачем теперь учиться?

      И ум тяжёлым стал тупицей.

      В семнадцать лет – совсем парнишке

      Виски покрыла седина.

      Не жить – дремать он стал повсюду

      Подобно полусонному верблюду.

      Подспудно думал: «Всё забуду»,

      И сердце глубже укрывал

      За тканью чёрствых покрывал.

      С любимой