Тюрьма разума. Дмитрий Викторович Камлюк

с Кириллом Сигизмундовичем, Сергей и Максим направились вниз по лестнице к прилегающей дороге, у края обочины которой их поджидал черного цвета Mercedes-Benz, готовый отвезти их в центр «Криодрим», выстроенный не так давно в центре Минска.

      Глава 5

      Стальная дверь тюремной камеры со скрипом закрылась, оборвав тем самым любую связь с внешним миром.

      Павел оказался в почти пустынном, узком помещении, провонявшем канализационным зловонием, исходившим от унитаза, стоявшего в дальнем углу.

      Боль, унижение и отчаяние – вот то немногое, что испытывал он в данный момент своей жизни.

      Высоко над унитазом располагалось небольшое окно, с внутренней и наружной стороны которого стояли толстые стальные решетки.

      Стены камеры были усыпаны различными фотографиями и плакатами голых женщин, позировавших на фоне природы или автомобилей. Участки стены, которые не были завешены фото с гламурными женщинами, были исписаны всевозможными матерными словами, нанесенными на уже начинавшую трескаться, выцветшую синюю краску.

      Единственным источником света в камере было то самое небольшое окно, через которое в помещение проникал тусклый свет с улицы. Место на потолке, где когда-то висел светильник, выдавал лишь более светлый прямоугольный контур и свисающие электрические провода, заизолированные на скорую руку черной изолентой.

      Было непонятно, день или ночь сейчас на улице, освещает ли это окно солнце или обычный уличный фонарь. Стекло, которое когда-то было прозрачным, теперь было замызгано грязью, отчего в помещении царил полумрак.

      В камере было две местами потрескавшиеся деревянные скамейки, покрашенные в серый цвет и располагавшиеся одна за другой.

      На скамейке почти в упор к дальней стенке, отвернувшись, сидел худощавый мужчина, облаченный в грязную, рваную одежду. На появление Павла сокамерник никак не отреагировал и продолжал рисовать на стене какие-то каракули, сопровождая все это невнятным бубнением себе под нос.

      Немного осмотревшись, Павел присел на краю скамейки рядом со входом, прислонившись к холодной стенке камеры.

      Страх и холод заставляли все его тело трястись от судорог. Мимолетное желание собраться с силами гасло от ужасного чувства отчаяния. Закрыв глаза ладонями, Павел постарался успокоиться, понять, что с ним произошло, как он вытворил такое и он ли это сделал. За время, проведенное за решеткой, картинки прошлого медленно начинали вырисовываться в его голове с момента задержания.

      Он вспомнил свет, который ослепил его, нож, упавший на землю, кровь, в которой была измазана вся его одежда и мертвые тела его жертв, рядом с которыми его застали. Однако больше всего его пугала мысль о том, что он вспомнит, как убивал. Мысль, что это сделал он, приводила его в ужас. Все подогревалось словами следователей, что это действительно его рук дело. Их уверенные слова, улики уже почти склонили Павла к мысли думать так же. Однако маленький лучик надежды кричал в нем, что это не он. Что-то было не так во всем этом. Все казалось вымыслом,