Мир Ванты Ху. Сергей Е.ДИНОВ

вруби! – гаркнули ему во след.

      – Каждая пипетка лезет в клизмы! – смело и звонко заявил в темноте Лёха. После выхода бригадира, чтоб не вызывать на себя гнев мелкого начальства.

      – По правде сказать, запасная кубышка, со златом – серебром под кроватью, еще никому не вредила! – проворчал Краснов. – Эээх, жизнь моя – убогая сторонка!

      – Темно, как у негра в… – неловко пошутил Игонин.

      – Нравятся мне люди, которые везде побывали! – вставил свою старую заготовку неунывающий Лёха.

      В темноте послышались смешки буровиков, возня. С грохотом опрокинулся табурет. Покатилась пустая жестяная кружка.

      – Плещеев, ты все ж поясни народу. Зачем чужие могилы всю жизнь ворошить? – спросил невидимка Игонин. – Денег не заработаешь. А нищим?.. Какой смысл древние кости перетряхивать?

      – Давай-ка последние вытряхну крохи

      Из тощей сумы отошедшей эпохи.

      Узнаю, вернувшись к былым временам,

      Каким наши деды молились богам? – по памяти прочитал нараспев Егор.

      – Никак наш помбур поэтом заделался? – удивился Игонин.

      – Поэт Ругин написал.

      – Врубите вы свет, трепачи! – рявкнул Краснов.

      – Плещеев – новое светило. Избу всю бредом запуржило! – наконец, придумал собственный неловкий экспромт неугомонный Лёха.

      Лампочка под потолком бытовки вновь родила огненного червячка. Вагончик наполнился тусклым желтым маревом. Буровики успокоились, смешали карты, начали новую партию.

      – Завтра вечером праздник Огня у Черной55, напротив яхт-клуба, – сообщил Егор. – Ни с того, ни с сего власти вдруг устроили. Пойдет кто? Обещают гранд-спектакль и дармовое угощение.

      Буровки не ответили. Лёха собирался сыграть на черной трефовой масти, в кои веки вдруг подвалившей ему во всей красе. Краснов задумал держать «вист»56. Играли по «десюньчику57». Но самые азартные проигрывали, бывало, весь немалый аванс буровика.

      – С размахом празднество готовят! Может, юбилей города какой?! – не унимался заинтересованный Егор. – Дров на целую деревню завезли. Хантов в национальных одеждах пригласили. Шаман настоящий будет. Странно…

      – Че странного?! Небось, начальство из Москвы пожаловало, – догадался пультовик Игонин. – Вот наши и стелются. Пас!

      – Какого хрена ты пасуешь?! – возмутился Лёха. – У тя че, бубны перестали водиться?!

      – Никогда не заткнетесь, шулерское ваше отродье! – прохрипел Краснов, давая понять: игра окончена. Он с негодованием сбросил свои карты на доску объявлений, покрывающую табурет. – Эх, такая масть попёрла! Черва! На загляденье! Всю игру обломали, пустобрёхи!

      С ним согласился молчаливый его партнер – буровик с тяжелой фамилией Драганов. Мужик сумрачный, с серым, землянистым лицом. Хронически одинокий, оттого не понимающий для чего живет, для чего зарабатывает деньги, когда хочется по выходным только одного: напиться, забыться, вовремя опохмелиться,

55

– приток Оби близ Сургута.

56

– когда при игре в преферанс снесен прикуп и сделан заказ, партнеры объявляют о своем желании вистовать или пасовать (в зависимости от расклада своих карт).

57

– десять копеек.