Обреченные смерти не боятся. Кира Брайан

влезть на стену, разодрав себе все руки и живот в кровь. После этого я так и не вернулся к чтению этого цикла, который стал началом моей читательской карьеры.

      Я беру в руки четвертую книгу из цикла и усаживаюсь за журнальный стол, просто так перелистывая страницы. При всем желании дочитать эти книги, я бы никогда не посмел продолжить. Знаю, что всё это случилось из-за температуры и лекарств, но я не хочу переживать этот кошмар вновь, мне хватает Аластора в зеркале каждую ночь.

      – Что ты здесь делаешь? – со стороны лестницы доносится женский шепот.

      Ее шаги приближаются ко мне, и я свечу фонариком, чтобы узнать, кто еще не спит в это время. Как только у меня, получается, рассмотреть лицо, то понимаю что это та девушка, что окликнула Элис и заставила ее спуститься вниз.

      – Убери фонарик, придурок, – она щурит глаза, закрывается руками и я выключаю фонарик.

      – А ты почему не спишь? Отбой был два часа назад.

      Молчит и всматривается в мое лицо. Сидеть в темноте конечно забавно, но не когда какая-то старшеклассница разглядывает тебя как экспонат. Она не выглядит сонной, а даже наоборот, словно и не собиралась ложиться.

      – Ты же тот уборщик, что клеится к малолетним девочкам!

      На это заявление я не сразу нахожу слов, чтобы ей ответить и тупо таращусь на нее. Довольно глупо делать такие суждения по тому, что я перекинулся парой слов со своей сестрой (об этом конечно лучше никому не знать).

      – Я лишь поздоровался и поделился парой впечатлений об интернате, потом явился надзиратель и увел с собой моего собеседника, так что теперь общаюсь с книгами.

      – Интересный выбор у двадцатилетнего мужика – детская книжка, – разглядела книгу она быстрее, чем мое лицо.

      – Интересный выбор у восемнадцатилетней девушки – бродить ночью по этажам, – бросаю ей в ответ. – Или ты на полставки сторожем?

      – Я пришла взять книгу. А тут какой-то человек сидит с фонариком и шелестит страницами, – теперь понятно ночь в библиотеке это ее место, а я залез на чужую территорию.

      – Придется немного поделиться библиотекой. Я тоже люблю читать, – опираюсь на спинку дивана.

      – А если расскажу об этом директору?

      – А если я расскажу о том, что за вами оказывается нужно тщательнее следить? – девушка замолкает и хмурится. – Ты кто вообще, Мотылек?

      – Хейзел Эмерсон. И не называй меня Мотыльком.

      – Ты, так же как и он, прилетела на свет и жужжишь под ухом.

      – Запомни, не разговаривай с ученицами, иначе для тебя это плохо может закончиться, – она опирается на журнальный столик локтями.

      – Погоди-ка, Эмерсон. Это ведь твой отец построил это всё, – ее тон, начинает выводить меня из себя. – Считаешь себя важной шишкой здесь из-за того, что твоя фамилия в названии интерната? Но чем ты отличаешься от других детей, которых родители упрятали в эти стены подальше от себя. Ты такая же избалованная и наглая папина