Небесный кузнец. Алексей Шмаков

поднимающихся в гору. Там на одинаковом расстоянии стояли высокие деревянные ворота, выкрашенные, в оранжевый и чёрный цвета, на них были начертаны какие-то иероглифы, но тогда я не придал этому никакого значения.

      – Для чего эти ворота! – спросил я у бабушки, которая, расплатившись с рикшей, стояла и ждала, пока я не закончу набросок ворот.

      Не знаю, почему, но мне показалось, что я должен сделать это именно сейчас, а не дожидаясь возвращения домой. Бабушка меня не торопила, она вообще никогда не торопила меня, когда я брал в руки карандаш.

      – Эти ворота отмечают начало священной территории. И называются они тории. – объяснила мне бабушка.

      Но я так и не понял, для чего их стоит тут так много. Что после каждых начинается ещё более святая территория? Но спрашивать об этом я не стал, подумав, что бабушка может посчитать меня глупым. Собственно говоря, каким я и был в четыре года.

      Закончив рисовать тории, я взял бабушку за руку, и мы пошли наверх. Этот путь дался нам очень тяжело. Мы даже пару раз останавливались, чтобы передохнуть, благо специально для этого по пути стояли простенькие, деревянные лавочки.

      Как только мы преодолели все ступени, которых, как мне сказала бабушка, было ровно тысяча триста тринадцать, нас встретили большие статуи величественных, то ли собак, то ли львов. От чего-то я так и не смог в тот день это понять. Рот у одного из этих животных был открыт, а у другого закрыт.

      – Это комаину. Они охраняют храм от потусторонних сил. – вновь принялась объяснять бабушка. – Такие статуи ставят при входе на территорию храма.

      Мне ужасно хотелось нарисовать и их, но бабушка слишком устала. Хоть она и не говорила мне об этом, я сам всё прекрасно видел. Поэтому я не стал здесь задерживаться, а потащил её внутрь.

      Сэнсэя я увидел на большой сцене, расположенной перед главным святилищем, в котором находился ками, предмет которому поклоняются в этом храме.

      Но на тот момент меня совершенно не заинтересовал огромный клинок, хранящийся там. Меня, как и ещё пару десятков человек, находящихся в храме, привлёк мужчина с длинным, немного изогнутым мечом в руках. А вернее, то, как он обращался с этим самым мечом.

      Сам меч находился в кожаных ножнах, но это совершенно не мешало воину просто мастерски обращаться с ним.

      Каждое его движение, каждый поворот, каждый удар были настоящим произведением искусства. До этого момента я думал, что ничего не может сравниться по красоте с рисованием. Но тогда я понял, что ошибался.

      Закончив своё представление, которое было подготовлено специально для меня. Воин повесил свой меч на пояс, в специально подготовленное для этого крепление и подошёл к нам с бабушкой.

      Он слегка поклонился бабушке, мне же лишь обозначил кивок.

      – Благодарю тебя Кеншин-сан, что согласился посмотреть на моего внука и показать ему себя. – произнесла, поклонившись в ответ бабушка.

      – Не стоит Сумидзо-сама. Для меня большая честь, что вы посетили мой храм. А разминку я и так провожу