Рассвет костяной волшебницы. Кэтрин Парди

эхом в небе над головой.

      – Но как ты?..

      – Где твоя сестра, Сабина?

      Я недоуменно моргаю.

      – Она… она…

      Ребенок-Освобожденный, рыдая, прижимается ко мне. Девчушка выглядит младше Феличе и Лизетт, самых младших представительниц famille. Я оцепенело беру ее за руку и под неотрывным взглядом матери подвожу к Вратам Элары. А как только девчушка вступает на лестницу, не задумываясь возвращаюсь к Вратам Тируса. Словно не управляю своим разумом и телом. Мне все еще не верится в реальность происходящего, но это так. Ведь мне подобное бы даже в голову не пришло.

      – Я застряла здесь, Сабина. – Одива протягивает руку к Вратам из воды. – И чтобы освободиться, мне нужна старшая дочь. Где она?

      – Аилесса не… – Я сжимаю губы.

      Мне не следует разговаривать с ней. Я отступаю на шаг и оглядываюсь по сторонам в поисках Пернель. Она подскажет, как поступить. Но самая молодая из старейшин сражается с двумя Скованными. Да и остальным Перевозчицам не до меня. Все их внимание сосредоточено на душах.

      – Почему роль matrone сегодня исполняет не Аилесса?

      Одива пристально посмотрела на конец моста, где я стояла. Песня сирены Тируса все еще звучала из Врат, и ее темное очарование развязало мне язык.

      – Ее amouré оказался принц Южной Галлы. А его отец, король, при смерти, так что… скоро Аилесса станет королевой. – Ради защиты Аилессы я готова морочить голову матери, хотя сделаю все, чтобы помешать Казимиру добиться своего. – Она считает золотую корону привлекательнее места matrone, – не удержавшись, добавляю я, чтобы посильнее разозлить Одиву, хотя прекрасно понимаю, что это не так.

      Аилесса всю жизнь готовилась к тому, чтобы стать во главе нашей famille.

      Одива склоняет голову с присущей только ей элегантностью.

      – А что станет с короной, когда Аилесса убьет своего amouré?

      Я пожимаю плечами, стараясь изобразить больше дерзости, чем обладала на самом деле.

      – Она все равно останется королевой.

      Мать кривит губы:

      – Приведи ее ко мне, Сабина. Ей всего-то нужно коснуться моей руки, чтобы Тирус выпустил меня.

      Как можно быть настолько высокомерной?

      – Почему я должна помогать тебе? И помогать возвращаться в мир живых после того, что ты сделала?

      – Ты хотела сказать, что бог попросил меня сделать.

      Я усмехаюсь.

      – Я не злодейка, дитя. Разве я скована цепями?

      – Только мертвых сковывают цепями.

      Но Одива пропускает мимо ушей мое замечание. Она поднимает руку к ожерелью, не к костями благодати, а к тому, что подарил мой отец, кем бы он ни был. К черепу вороны, которая держит в приоткрытом клюве рубин.

      – Твой отец хочет встретиться с тобой, Сабина. Если Аилесса освободит меня, я смогу вернуть и его.

      – Нет. – Мой голос разрезает воздух, как костяной нож, а ноги начинают дрожать.

      И до меня наконец доходит, чего добивается мать. Ее договор с Тирусом не разорван. И для освобождения моего отца, оказавшегося Скованным, бог Подземного мира все еще