Наполеон: биография. Эндрю Робертс

короля и королеву и перебила швейцарских гвардейцев. Наполеон, покинув квартиру на улице Май, отправился к другу [брату Бурьенна] на площадь Карузель, чтобы оттуда наблюдать за развитием событий. По пути хорошо одетого молодого офицера окружила толпа, и Наполеона заставили крикнуть: «Да здравствует нация!» Десятилетия спустя он вспоминал: «Я, как можете представить, с готовностью повиновался»{128}. Жилище друга наполняли вещи из домов аристократов, бегущих из Франции и вынужденных за бесценок продавать свое имущество. «Что за олухи!» («Сhe coglione!») – воскликнул Наполеон по-итальянски, увидев из верхнего окна, что швейцарские гвардейцы не стали стрелять по толпе (это стоило им жизни){129}. Когда семь лет спустя Наполеон поселился в Тюильри, он повелел заштукатурить следы, оставленные в тот день пулями.

      Наполеон находился в Париже в начале сентября, когда в городских тюрьмах было хладнокровно убито более 1200 человек, в том числе 115 священников. 3 сентября прусская армия герцога Брауншвейгского заняла Верден. За этим последовало четырехдневное избиение «подозрительных». Позднее Наполеон попытался оправдать убийц: «Сентябрьские расправы могут произвести сильное впечатление на солдат вторгшейся армии. Они разом увидели, что против них поднялось все население»{130}. Наполеон утверждал, что убийцы «почти все были солдатами… решившими не оставлять врага у себя за спиной». О лидерах якобинцев он выразился так: «Что бы о них ни говорили, они не ничтожны. Немногие оставили в мире след, как они»{131}. Наполеон, уже возглавив Францию, не отрицал собственного якобинского прошлого: «В свое время всякий сильный духом был обязан им [якобинцем] быть» – и назначил двум родственницам Робеспьера ежегодные пенсии (соответственно в 7200 и 1800 франков){132}. Наполеон оценил положение и, как и его отец, встал на сторону потенциальных победителей.

      21 сентября 1792 года Франция была официально провозглашена республикой и Конвент объявил, что Людовика XVI будут судить за пособничество врагу и преступления против французского народа. Днем ранее революцию спасли генералы Франсуа-Кристоф Келлерман и Шарль-Франсуа Дюмурье, разбившие герцога Брауншвейгского при Вальми (регион Шампань – Арденны). Эта победа показала, что народная армия способна справляться с регулярными войсками монархических держав.

      К середине октября Наполеон вернулся в Аяччо отстаивать интересы якобинцев и предпочел звание подполковника корсиканской Национальной гвардии должности капитана 4-го артиллерийского полка французской армии. Антифранцузские настроения на острове оказались гораздо сильнее, чем когда он уезжал, особенно после сентябрьских убийств и провозглашения республики. При этом он, по его словам, был по-прежнему «уверен, что лучшее, что следует сделать Корсике, – это стать французской провинцией»{133}. Из корсиканского националиста он превратился во француза-революционера

128

Robb, Parisians p. 435.

129

Orieux, Talleyrand p. 224.

130

ed. Latimer, Talks pp. 46–47.

131

ed. Latimer, Talks p. 47.

132

ed. Bingham, Selection II p. 29; Thibaudeau, Mémoires p. 59.

133

ed. Latimer, Talks p. 38.