Без чувств, без эмоций, выжить. SVO

не были за границей, так же, как и их родители, думаю многие из моих потомков, не были за границей. А я вот добрался. Неважно какой ценой… – И тут я замолчал подумав, что действительно, ключевое это цена вопроса.

      – Ты скучаешь по ним? – Она обрубила тишину, облокотившись на бетонную стену, по которой извивались какие-то странные трубы.

      – Нет, я в семье был словно пришитый карман к классическим брюкам с отглаженными стрелками. Знаешь, прямо вот не подходил по всем параметрам. – Мы оба закурили. – Эдакий гадкий утёнок в обычной птичьей семьи.

      – Утёнок потом стал лебедем.

      – Отлично, но надеюсь, не лебедем по-венски на вертеле.

      Мы оба рассмеялись.

      – Если подумать о том, что я гуляю по центру Австрии, только что сходил в ресторан, был в парке, сейчас на берегу Дуная, шатаюсь ничем не обременённый, то всё очень даже отлично, но только сто́ит представить то обстоятельство, которое позволило это… – Я осёкся. Думаю, она не поддержала, потому что внутри также что-то свербело.

      Июль, девять вечера, но уже стемнело. Мы не торопимся. Да, мы могли уже вернуться обратно, но оттягивали возвращение. Ещё пару недель назад, я не знал, чем себя занять до пяти, сейчас уже девять и мне не хочется обратно. Купили в очень миниатюрном магазине вино. Такие сувенирно-продуктовые лавки встречаются очень часто в центре Вены и держат их, как правило, либо индусы, либо азиаты.

      Сидим на берегу Дуная, отгоняя мошкару и мысли.

      – Как тебе Вена? – Вот, всё, что я мог выдавить изрядно выпив, но вроде не захмелев, к тому же это вопрос человеку, которого я знаю больше месяца. «Как тебе Вена?».

      – Мне не с чем сравнивать. – Она снова переключилась в режим скупости слов.

      – Аналогично. Но мне нравится. – Выпалил я. – Ещё бы сходить на тот концерт в среду. Никогда не слышал австрийский джаз.

      – А русский слышал?

      Я лишь рассмеялся, она тоже. Мы оба поняли мой ответ.

      – Это как новая страница в моей жизни, в которой я взрослею быстрее, чем за предыдущие двадцать четыре.

      – А тебе сколько?

      – Двадцать четыре. – Ей оказалось двадцать восемь.

      – Как ты думаешь, ты бы смог побывать здесь, если бы не это… Ну, не порно? – Выдавила она, словно стеснялась последних слов.

      – Думаю, нет. – Это был искренний ответ. Я и сам обдумывал это неоднократно. – Я отвечаю себе на этот вопрос, как один из плюсов того, что я ввязался в эту историю. Нет, я не жалуюсь, но тебе не кажется, что здесь всё достаточно странно?

      – Что ты имеешь в виду?

      Я рассказал о своём опыте в индустрии порно, о том, как это было у нас, даже изложил поэтапно, как это от того момента привело к этому, резанув фразой «здесь всё как-то странно, тебе не кажется?»

      Она лишь пожала плечами.

      – Ну, ты же сам согласился сниматься в порностудии, которая в другой стране. Согласился жить при студии… Что здесь странного?

      – У меня было первое ощущение, что нас здесь к чему-то готовят, знаешь как свиней откармливают перед убоем,