Кэнто. Дмитрий Александров

да?

      – С чего ты взял? – резко ответил Кэнто. Незнакомец был ему неприятен, к тому же от него воняло.

      – Сразу видно. Ну и дурак.

      – А ты не дурак? Сыграешь – может, заживёшь нормально. Чего тебе терять?

      – Свободу! А ты дурак. Ты не свободен.

      – Где твоя свобода? – разошёлся Кэнто, с трудом удерживаясь, чтобы не ударить нищего за оскорбление. – Свобода – это деньги, так устроен мир.

      – Свобода – это без денег!

      – Пошёл ты… – махнул Кэнто рукой и зашагал дальше. Сзади раздался смех нищего, перешедший в кашель. «Надо было ему двинуть», – подумал Кэнто, представляя этот удар, его последствия, свой взгляд.

* * *

      Чёрная комната – овальное здание, построенное по чертежам Ошаспелей – стояла на центральной площади перед городской мэрией. Её называли консервной банкой, горелым пнём и так далее. Идеальный бетонный цилиндр высотой шесть метров, без единого окна, весь матово-чёрный. Пришельцы указывали людям, где желают разместить свои строения. Иногда приходилось сносить мешающие здания (так было в нескольких районах Токио): Ошаспели не допускали возражений. Внутри цилиндра находилось несколько овальных комнат; обычно их число было кратно четырём.

      На большом квадрате, мощёном серым камнем, не было ничего, кроме здания мэрии и чёрной «консервной банки» – одна неуютная пустота. Скамейки теснились по краям этой пустоты, возле цветников, за которыми чернела кованая ограда. «Сегодня не многолюдно», – отметил про себя Кэнто, подходя к створкам дверей – двум высоким прямоугольникам, расположенным в углублении. Внутри него зашевелился холодок азарта. Кэнто почувствовал, что руки вспотели. Он вытер их о джинсы. «С левой руки», – вспомнил он свою примету и прикоснулся левой ладонью к полосе, разделяющей створки. Двери медленно и бесшумно ушли в стены. Кэнто глубоко вдохнул и сделал шаг вперёд.

      Внутри здание казалось больше. Это отмечали все игроки, однако для Кэнто тайны пришельцев не имели самостоятельной ценности, не были интересны. Важна была только Игра. Освещённый тусклым светом коридор вёл в центральный зал. Сюда выходили двери игровых комнат. Стены, пол, потолок – всё было покрыто мягким чёрным материалом, гасящим звуки. Снег ли, слякоть ли – он всегда оставался чистым, чёрным.

      Кэнто остановился, снял и сложил куртку. Рядом с ним в стене зияла прямоугольная ниша. Здесь надо было оставить те вещи, которые нельзя брать с собой. Он отстегнул часы, проверил карманы брюк, сложил всё аккуратно. Кэнто запоминал, как сложил вещи, и повторял порядок тех дней, когда выигрывал или не проигрывал. У него было несколько удачных расположений и несколько «запретных». В этот раз он поместил часы в дальний левый угол, куртку развернул рукавами наружу, перед левым рукавом поставил стопкой три монеты. Он закончил и ждал. Шторка ниши опустилась и стала частью стены, совершенно от неё неотличимой. Слева открылась дверь. «Если считать по часовой стрелке от входа, третья, – подумал Кэнто. – Хорошо. Ни разу не играл в четвёртой22». Кэнто

22

      Четвёрка считается в Японии несчастливым числом, возможным предвестником смерти.