По ту сторону, или Игры, в которые играют Боги. Анна Александрова

пролетает совсем рядом, попадает в стражника. Тот вопит, вращает выпученными глазами. Ирма же дико хохочет, за что незамедлительно получает жёсткий тычок по рёбрам.

      – Ведьма! Ведьма! – кричит толпа.

      Епископ поднимает руку, призывая людей к молчанию.

      – Ещё одно доказательство! – ясным, сильным голосом произносит он и резко опускает руку в сторону.

      Хромой служитель вкладывает в неё зелёный бархатный мешочек. Священник вытаскивает из мягкой ткани колоду карт и предъявляет толпе.

      – Таро! Инструмент дьявола! Его нашли в доме этой женщины, в тайнике за камином!

      Вновь загудели-завыли-заскулили-залаяли. Если бы не стражники, разорвали бы её руками. Но вершится суд, справедливый.

      – Ирма! – обращается епископ к женщине, произнося слова нараспев, словно в трансе. – Пока-а-айся! Призна-а-айся и пока-а-айся в служении дия-а-аволу!

      – И ты отпустишь меня? – дрожащим голосом вопрошает Ирма.

      Епископ усмехается.

      – Ты получишь шанс на спасение там, – поднимает указательный палец. – Здесь тебя уже ничто не спасёт… ведьма.

      Епископ швыряет карты наземь, колода рассыпается, но переворачивается лишь одна, с изображением женщины на троне в папской тиаре, – Верховная Жрица.

      – Мне уготована иная судьба, епископ, – поднимает глаза Ирма. – Я принимаю дар. Тебе же возвращаться в этот мир снова и снова, пока не найдёшь…

      – Сжечь её! – рычит священник, взмахивает полой расшитого золотом одеяния и шагает прочь с помоста.

      Огонь занимается, жар его томным маревом окутывает тело. Верёвки больно впиваются в грудь – не вздохнуть. Ирма поднимает голову, смотрит в толпу. Добрая половина из них бывали у неё: просили помощи, совета, подсказок, хотели знать свою судьбу. Она-то знала… откуда-то всё знала. Но знать – не значит избежать. За то и поплатилась. На том и попалась. Погорела…

      Средь сотни злобных глаз вдруг пара светлых, полных любви и нежности. Он. Он! Тот самый, что приходил во снах.

      – Гардиан, – шепчет Ирма и тут же кричит от жгучей боли.

      – Всё хорошо, – отвечает неслышно, лишь движением губ. – Делай, как учил. Закрой глаза и делай, как учил.

      Она послушно следует его указаниям. Закрывает глаза, расслабляет тело, выскальзывает сознанием из его оков, летит свободно над толпою. И слышит лишь его голос. Он зовёт её по имени: Ирма…

      ***

      – …ирма. Баба Баирма. Баба Баирма, – монотонно теребил её за рукав Саянка, любимый правнучек, младшенький. – Баба Баирма, там к тебе пришли, баба Баирма.

      Баирма раскрыла глаза, невидящим взглядом посмотрела на ребёнка, на комнату, на женщину в дверях. И тут проснулась окончательно, встряхнула головой, прогоняя остатки сна.

      – Вы в порядке, нагаса эжы1? – встревожилась Сэсег.

      – Да, задремала чуток. Что случилось, а?

      – Люди пришли, принять просят. Не наши – городские, русские.

      – Поздно что так? – заворчала старуха, но потянулась за изогнутой деревянной клюкой, поднялась на ноги, зашаркала ногами по полу.

      – Так звать или

1

Нагаса эжы – в переводе с бурятского «бабушка по матери».