Души. Александр Титов

же звучала гипнотическая мелодия, и кружиться под неё никто не хотел. На танцполе каждый отделился, вообразив вокруг себя непроницаемую стену. И в этом уютном мирке, где осталась только музыка, плыл на её волнах.

      Такого я не видел даже в притонах. Отрешённые от мира люди, способные лишь умереть с улыбкой на губах. Стало интересно, заметят ли они, если музыка вдруг затихнет, или продолжат свою пляску безумия в тишине?

      По анфиладе залов, где картин было больше, чем в иной галерее, Варлиоз довёл нас до приёмной Колова и молча удалился. Ему на смену пришла женщина, будто выбравшаяся из жёстких порнороликов. Утянутая чёрным корсетом осиная талия, белые пышные груди, едва не вываливающиеся наружу. Чёрная мини-юбка и рыбацкая сеть вместо колготок. Как только она могла ходить в этом целый день? Неудобно же. Да и красота не в моём вкусе. Слишком надменная.

      – К кому вы, господа? – спросила она вкрадчивым голосом. Казалось, невидимые щупальца проникали вместе с её словами в мозг и нежно его гладили.

      – К Колову. Я хочу задать несколько вопросов по поводу Веркиолиса, – сухо ответил я.

      – Ах, mon cher Веркиолис. Такая трагедия. Мы все крайне переживаем. Но соболезнования можно передать и через меня.

      – Никаких соболезнований, – я протянул к самому её лицу удостоверение. Так близко, что ей пришлось отстраниться.

      – Mon dieu! Я прекрасно всё вижу, – она внимательно изучила документ. – Сейчас сообщу хозяину о вашем визите.

      Каждый её шаг металлическими шпильками превращался в выстрел. Пронзительно громкий, он отражался от мраморных стен и возносился к высокому потолку с мозаикой.

      – Какая женщина! – шёпотом восхитился водитель, и пальцы с ним согласились.

      – Обычный упырь, – произнёс я.

      Женщина услышала. В её размеренных шагах произошла неожиданная и едва уловимая заминка, но она тут же вернула ритм и продолжила расстрел.

      Она ненадолго скрылась за дверью из красного дерева, откуда не проникало ни малейшего звука, даже выстрелы шпилек пропали, будто их и вовсе никогда не звучало. Мы остались бродить глазами по изогнутым бороздам барельефа. В завитках угадывались исторические сюжеты. И каждый из нас про себя гадал, понял ли задумку резчика. Уж слишком они были неоднозначны.

      Но вот дверь распахнулась, и сторонница жёсткой любви пригласила:

      – Passer. Хозяин ждёт.

      К Колову я прошёл один. Там помощники могли показать мою слабость, а в разговоре с хищником слабейший становится жертвой. Пусть лучше пообщаются с секретарём. Если она снизойдёт, конечно.

      В кабинете царил идеальный порядок. Ряды старинных книг выстроились вдоль стен. Некоторые корешки выглядели настолько древними, что внутри наверняка сохранились рукописные тексты. Глобус времён первых географических открытий. Когда могучий нынче Новый Свет представлялся вытянутым диким островком на стороне Земли.

      У противоположной стены замерла статуя паука. Огромное чёрное тело величиной с