Не злите добрую колдунью!. Марина Ефиминюк

идемте же быстрее в кабинет, там гораздо-гораздо прохладнее! – пропел он. – К слову, может, обсудим вопросик похолодания хотя бы на парочку дней?

      – Исключено, – отказалась я гневить стихийной магией природу. – Я все равно пришла не к вам, господин бургомистр, а в городской архив. Очень нужно о местных жителях почитать.

      – А что с нашими горожанами? – испуганно переглянулся он с помощником.

      – Растут в численности, – скупо буркнула я, проходя в сумрачный холл.

      После яркого солнца внутри казалось совсем темно. Воздух был пропитан особенным запахом казенных мест – смесью сладковато-медовых чернил, пыльных бумаг и расплавленного сургуча. Я окончила академию светлой магии пять лет назад, а этот запах по-прежнему напоминал мне о деканате и стареньком секретаре в очках с толстыми стеклами, который заполнял бумаги исключительно гусиным пером.

      – Так после вашего благословения, госпожа чародейка, у нас младенцы как цыплята… – закудахтал бургомистр. – Губернатор нашей долины даже грамоту прислал за хороший приплод!

      – Поздравляю. А о том, что в Круэл приехал новый чародей, вы уже в курсе? – быстро спросила я.

      – Еще один?! – Дюпри отшатнулся и схватился за сердце.

      Кажется, он собрался осесть на исхоженный каменный пол, чтобы изобразить глубокий обморок, но был подхвачен под локоть верным помощником.

      – Он не еще один, а темный, – педантично поправила я.

      – А есть какая-то разница?

      – Принципиальная! Темные чародеи никогда не живут поодиночке. Где один, там десяток. Теперь разница ясна? Ждите в Круэле нашествия ведьмаков, а потом живых умертвий.

      – Кажется, я начинаю понимать, – расплылся в довольной улыбке Дюпри, как-то разом передумав падать в обморок. – Опасаетесь честной конкуренции на магические услуги?

      – Ошибаетесь, господин бургомистр. Вы все-таки чего-то недопоняли, – сощурившись, вкрадчиво произнесла я. – Сегодня мой темный сосед заявил, что земля, которую я арендовала у города на десять лет, принадлежит его семье. Так яснее?

      Что мне особенно нравилось в Дюпри: он быстро смекал, когда начинало припекать пятую точку, и умел красиво переобуться в полете.

      – Вы правы! Немедленно в архив! Мы обязаны доказать, что это заговор и возмутительная клевета! – с убежденностью заявил он, отчего мигом стало ясно, что ведьмак, скорее всего, не соврал. Хотя по дороге в город во мне теплилась надежда.

      Архив размещался под зданием, и копаться в старых городских книгах лично Дюпри не собирался. Помощника он тоже не оставил. Приведя меня в холодное помещение с крошечными окошками под самым потолком, он покричал архивариуса.

      В ответ раздалась глухая тишина, характерная для забитых хламом хранилищ с низкими потолками. О том, что архивариус со службы не сбежал, доказывала лишь надкушенная булочка, лежащая на разложенной салфетке между книгой для учета посетителей и чернильницей с кособоко торчащим пером.

      Наконец