Подводные камни. Нора Робертс

разницы, и в отместку его пнули под столом по щиколотке и визгливо захихикали.

      После завтрака все вышли в те же двери. Зейна отвели в лазарет.

      Тюремный врач посмотрел в карту, которую успели передать из отделения неотложки. Он нахмурился и стал задавать Зейну вопросы.

      Туман в глазах?

      Нет.

      Головная боль?

      Да.

      Врач нахмурился еще сильнее, когда снял с Зейна рубашку и увидел на животе и ребрах синяки.

      Опять посыпались вопросы.

      Врач снял бандаж, повертел лодыжку. Велел поднять ногу и приложить лед, пока он проверяет на руке шину.

      Опять вопросы.

      Зейну осторожно пощупали лицо.

      – У тебя был сломан нос?

      – Да.

      – Как?

      – Отец ударил.

      Доктор пристально и долго смотрел ему в глаза.

      – Отец тебя бьет?

      – Да.

      – Ты сообщал об этом властям?

      – Он слишком уважаемый человек.

      Рядом как будто вздохнули.

      Медбрату пришлось обтирать Зейна губкой, потому что он не мог принять душ.

      – Тебя должны были оставить в больнице и вколоть обезболивающее. Я дам рекомендации вернуть тебя под наблюдение доктора Маршалл.

      – Не получится. Мой отец – заведующий хирургией. Он хочет, чтобы я находился здесь.

      Зейну дали костыль – только один из-за шины, но с ним все равно было проще передвигаться. Таблетки временно уняли боль.

      – Сейчас тебя отведут в камеру, отдыхай. Потом, чуть позже, придет доктор Лорет, здешний психолог. Руку и ногу держи приподнятыми.

      Его вернули в тишину и одиночество. Сквозь дверь доносился шум. Разговоры, шаги, отрывистые приказы, лязганье ведер и хлюпанье швабры.

      Зейн ненадолго отключился: не уснул, а скорее задремал, постоянно вздрагивая.

      Услышав, как щелкнул замок, он зажмурился плотнее. Пусть психолог решит, что он спит, и не трогает его. Не хотелось ни о чем говорить. Все, что он мог сказать, прозвучало еще в лазарете.

      Однако кровать прогнулась под чьим-то весом. Зейн открыл глаза.

      Он видел мужчину, смертельно уставшего на вид и не брившегося пару дней: темноволосого, кареглазого, в костюме с галстуком.

      – Зейн, я детектив Келлер. Полиция Эшвилла.

      Коп, значит. Еще один. Зейн снова зажмурился.

      – Зейн. – Его взяли за плечо: не тормоша, а бережно, легонько. – Я собираюсь тебя забрать.

      – Куда?

      – Домой. Зейн, ко мне приходила твоя сестра.

      Он распахнул глаза.

      – Бритт? Как она? Она…

      – С ней все хорошо. Девочка очень умная и храбрая. Ее привезла вчера ваша тетя.

      – Эмили? Бритт нашла ее?

      Зейн опять зажмурился, чтобы сдержать слезы.

      – Они пришли ко мне. Дэйв принес твои дневники. Я прочитал их. Все, каждую страницу. Прости, что приехал за тобой так поздно. Пришлось уладить кое-какие дела.

      В темных глазах незнакомца Зейн увидел то же, что и у Дэйва.

      Ему верили.

      – Я… Меня выпускают под залог?

      – Нет.