Далина. Том первый. Жертва коня. Анна Ак Куу

Лиам, увидев, как я смеюсь без видимой причины.

      – Нет, извини. У меня в голове просто крутилась какая-то глупая шутка. Когда ты дал мне укрепляющее, я подумала: «А! Мой укрепитель. Как хлеб для меня». И вдруг я подумала о хлебе насущном… Вот и всё. Насущный смузи. Мой юмор школьницы.

      Я встречаюсь с разочарованным взглядом Лиама, когда улыбаюсь ему во все зубы. Ах, это так забавно! У него точно такой же взгляд, какой я обращала к своим кыргызским студентам, когда они меня утомляли. Иногда я спрашивала их: «Почему вы мне нравитесь? Вы утомительны!» – а они в ответ всегда смеялись. От воспоминаний о моих учениках, которых я так любила, я теряю улыбку и сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

      Внезапно я спешу выпить свой укрепляющий напиток и снова сосредотачиваюсь на настоящем. Мне действительно нужно заставить себя не думать ни о Лилле, ни о Бишкеке. Это слишком сложно. В Кыргызстане я, как и многие иностранцы, занималась преподавательской деятельностью: это было то официальное трудоустройство, то импровизированная волонтёрская работа для приезжих туристов. Но я поняла о себе кое-что важное: я не могу не любить своих учеников. Наверное, кто-то сказал бы мне, что это плохо, а кто-то отстаивал бы обратное. Это данность! Я не выбирала учеников, но они мне правда нравились.

      Девушке в моём возрасте, согласно кыргызским обычаям, считается, что пора выходить замуж. Поэтому, когда мужчины спрашивали меня, не хочу ли я найти мужа или завести детей, я всегда отвечала: «Зачем заводить детей? У меня уже есть мои ученики». Я не исключала факта замужества, но это случится гораздо позже, когда я стану старше и буду готова к этому, разумеется. Даже если мои ученики не всегда догадывались об этом, я хочу заявить, что они были как раз теми, кто вернул мне способность любить. Видеть их всегда было приятно вне зависимости от моего морального состояния.

      Поэтому я быстро переориентируюсь на реальность и фокусируюсь на своём коктейле. Я была права: я слаба. Я проявила слабость, позволив себе погрузиться в свои воспоминания. Внезапно я слишком поздно замечаю другой вкус смузи, и у меня начинается сильная головная боль. Моё зрение затуманивается. Я делаю вдох – и мне становится гораздо лучше. Напротив стоит Лиам, но уже с другим взглядом. Даже энергия, которую он излучает – изменилась; она уже не кажется прежней. Может быть, это часть его самого, его подсознания? Одно можно сказать наверняка: меня больше нет в реальности.

      – Догони меня, если сможешь, – бросает Лиам, прежде чем выбежать из кабинета.

      У меня галлюцинации. Что это за сверхчеловеческая скорость? У меня нет выбора – я бегу за ним. Я не так быстро бегаю, но мне удаётся держать его в поле зрения. Съеденное мясо улучшает мои способности.

      Я не знаю, как долго мы бежим. Мы оказываемся в незнакомом крыле центра. Запыхавшаяся, погружённая в темноту, я понимаю, что потеряла Лиама. Оказывается, он спрятался за столбом, и он спешит выйти из тени.

      – Тебе нечего мне сказать? – спрашивает он сухим тоном, не демонстрируя