Стена внутри. Рассказы. Алексей Игнатов

стол и два стула. На одном Макс пришел в сознание. И кто-то должен сидеть на втором стуле, напротив него. Сидеть и задавать вопросы. Это место скорее походило на комнату для допросов, а не на больницу.

      Макс вспомнил слово «допрос», а стоит потянуть за нитку воспоминаний, и за одним придут другие. Он вспомнил полицейский участок. Вспомнил тюремную камеру. В его настоящем городе были тюрьмы для преступников – совсем не белые, с толстыми решетками. Он помнил, как выглядит тюрьма. Откуда он это знает?

      – Может, я видел поджигателя за решеткой? – пробормотал Макс и снова сел за стол.

      Дверь открылась, и в комнату вошел человек в белом халате.

      – Что значит «за решеткой», ПУ-22? – голос казался знакомым, но голова опять разламывалась от боли, мысли путались, и думать о голосах Макс не мог.

      – Почему у вас тут все белое? – Макс демонстративно плюнул на пол, чтобы хоть как-то нарушить уже ненавистный порядок

      – Не «у вас», ПУ-22, а «у нас»! – поправил человек-халат. – В нашем городе вы полноправный гражданин.

      – Не называй меня ПУ-22! Я тебе не номер.

      – И как же мне вас называть? Я – Доктор. А кто вы?

      – Макс! Я Макс, понятно? Макс…

      Макс. А дальше? Должно быть что-то еще. Кроме имени есть еще что-то, как второе имя. Фамилия? Кажется, так это должно называться. Фамилию он не помнил.

      – Я Макс! Это мое имя!

      – Имя? Интересно. А такое имя только у вас, или оно есть у всех? Вы можете вспомнить еще какие-то имена, кроме этого?

      Какие-то имена должны были существовать, но Макс не помнил больше ни одного. Ни имени жены, ни дочери, ни других людей. Как звали парней на стройке? На стройке, где у него был сварочный аппарат, он встречал каждый день много людей. Как их звали?

      – Есть закурить, Доктор, или как там тебя? И мне надо умыться, ваши санитары мне физиономию разбили. Могу я хоть кровь смыть?

      – Разумеется, можете. Макс, если вы хотите зваться именно так. Но у вас нет никакой крови на лице. И церемония, которую вы назвали «закурить» мне не знакома. Это какое-то новое приветствие? Бытовой ритуал?

      Макс снова посмотрел в свое отражение в столешнице. Крови не было. Кровь приходит вместе с дымом, она часть его воспоминаний. Кровь не настоящая, настоящая только комната и город. И желание курить.

      – Закурить. Сигарета. Бумажная трубка такая, суешь в рот, поджигаешь! Вдыхаешь дым.

      – Зачем?

      – Зачем? Что за вопрос тупой, затем, что бы, что бы… Потому что… – Макс замолчал. Зачем ему вдыхать дым горящей бумажной трубки?

      – Вы не можете ответить, Макс, потому что в ваших словах нет смысла. С самой госпитализации вы проявляете склонность к насилию, бегству от реальности и патологическую привязанность к дыму. Вы уж много раз говорили, что чувствуете запах дыма, и хотите вдыхать его. Просите закурить.

      – Много раз? Да я тут ни разу не был!

      Доктор покачал головой.

      – Если бы.