Приключения Пиноккио. История деревянной куклы. Карло Коллоди

и начал дребезжать и греметь звонком во все тяжкие, говоря про себя:

      – Авось какая-нибудь псина заскулит!

      Ворота заскрипели, и тут он вперился в старикашку, с ночным колпаком на голове, который кричал вне себя от ярости:

      – Кого тут принесло? Что ты шляешься в неурочный час?.

      – Прелюбезнейший сударь, не знаю, как вас там…! Вы не могли бы дать мне немного хлеба?

      – Подожди, я скоро вернусь, – заговорчески ответил старик, полагая, что ему придется иметь дело с кем-то из этих мерзких мальчишек, которые развлекаются по ночам, звоня в колокола домов, чтобы не давать покою к людям, которые спокойно спят.

      Через полминуты окно снова открылось, и знакомый, скрипучий голос обычного старикашки крикнул Пиноккио:

      – Фэтти! А ну, стань под окно и подставь шляпу!

      Пиноккио, у которого пока ещё не завелось своей шляпы, доверчиво подошёл ближе и протянул руку, и даже не понял, как его окатил целый вал холодной воды, который залил его всего, с головы до ног, как будто он был увядший горшок герани.

      Он побрёл назад и вернулся домой весь мокрый, как цыплёнок, окончательно прибитый усталостью и голодом. И потому, что у него не было больше сил стоять на месте, он сел, уперев мокрые, согнутые ноги над котлом, полным горящих углей.

      И так он и заснул, и во сне ноги, которые были, как мы все помним, деревянными, загорелись у него, и стали обугливаться, и так обугливались до той поры, пока не превратились в золу.

      А Пиноккио спал и так храпел, словно у него были запасные ноги. Наконец на рассвете он проснулся, смотрит, кто-то молотит кулаком в дверь. – Кто там? – спросил он, зевая и тараща глаза.

      – Это я! – ответил низкий голос.

      Этот голос был голосом Джузеппо.

      VII

      Джузеппо возвращается домой и даёт марионетке завтрак, который бедняга припас для себя.

      Бедный Пиноккио, у которого всегда были глаза во время сна были широко открыты, так и не заметил, как сгорели обе его ноги. Как только он услышал голос своего отца, он спрыгнул с табурета, чтобы бежать и вытащить кол из дверного засова, но вместо этого, после двух или трёх шатаний, он с таким грохотом упал на пол плашмя, как будто с пятого этажа сбросили мещок с деревянными ложками.

      – Открой! – крикнул Джузеппо с улицы.

      – Дедулька, я не могу… – отвечала марионетка, плача и всё время падая на пол.

      – Почему ты не можешь?

      – Потому что мои ноги съели!

      – А кто их тебе съел?

      – Кот! – сказал Пиноккио, видя, как кошка, стоявшая перед ним, забавляется тем, что играет с какой-то щепкой.

      – Открой, говорю! – повторил Джузеппо, – Открой сейчас же! Если не откроешь, я приду домой, я задам тебе перцу!

      – Я не могу стоять, поверьте мне! О! Бедный я! Бедный! Несчастный! Я всю жизнь буду ползать коленках!

      – Джузеппо полагая, что всё это нытьё-очередная уловка этого жулика, и подумал, что хорошо бы