Штормило! Море волнующих историй. Елена Чиркова

не ромом… Любовью… Только любовью».

      Я продралась сквозь толпу пьяненьких тётушек.

      Пристроилась к Мошкину.

      Вильнула русалочьим хвостом.

      Мошкин удивился, а потом, переорав громкую музыку, протрубил мне в ухо: «Сейчас свяжу тебя тугими верёвками, уволоку на пиратский корабль, отчалим от берега, будешь жить со мной на необитаемом острове».

      «Вяжи», – протянула я руки Мошкину.

                                          * * *

      – Ну чё, Русалка, хвост вчера не потеряла? – Ксюха привычно что-то жевала в трубку.

      – Голову потеряла, – устало, но довольно ответила я.

      – Штормило?

      – На все девять баллов…

      Потом я позвонила Серёже.

      – Ты можешь приодеть одного Пирата? – спросила я.

      – На вечеринке на хвост поймала?

      – Точно… знатный улов случился, кормилец!

      – Что шить будем?

      – Что-нибудь не пиратское… Человеческое… Как по-вашему, по-модному, куртка твоя называется?

      – Парка?

      – Ага. Её!

      Втроём

      Рассказ

      Мне нужно было простить себя за предательство.

      Пока не получалось. Так я попал в то место. Мне нужно было где-то срочно поселиться. И я суматошно искал очередное временное пристанище.

      Сносное и совсем дешёвое.

      «Вот то, что вам надо, – по-русски сказала мне круглолицая риелторша-казашка, которую, как и меня, ветер странствий замёл на этот остров, – комплекс старый, дома пошарпаны, но территория ухожена. Садик внутри… Да и море рядом… Зайдём, посмотрим»?

      Я молча осмотрелся.

      Вид комплекса снаружи произвёл на меня гнетущее впечатление. Вереница старых двухэтажных домов с телами, при рождении наделёнными белой известковой кожей, но теперь испещрённая витиеватыми изгибами замшелых трещин, закольцовывала общее пространство, выпятив наружу входы в подъезды.

      – А других вариантов нет? – спросил я у риелторши, тотчас поняв, что в этом месте говорить мне надо сильно громче, чем я это обычно делаю, потому что голос тонул в грохоте проходящих мимо машин. С подъездной стороны, как грешник, терпеливо несущий свой крест, подвывала, ахала и дребезжала автомобильная дорога.

      «Ну, вы же просили самое дешёвое!» – фыркнула моя спутница.

      Я молча кивнул, и мы вошли в подъезд.

      – Где здесь жить? – оглядывая белые «больничные» стены, тесно меня обступившие, раздражённо «наехал» я на риелторшу.

      – Ну как? – тоном обиженного человека буркнула та. – Вот вам гостиная с выходом на балкон… с балкона море видно.

      Девушка толкнула стеклянную дверь.

      Солнце уже садилось.

      В котле из крон вековых усталых эвкалиптов, как черничное варенье, сладко кипело и пенилось море.

      Я облизнул пересохшие губы.

                                          * * *

      – Да, и спальня тут приличная, – торопилась сделать своё дело казашка, выходя с балкона, – вот, сами посмотрите.

      – Нормальная