Жизнь и судьба инженера-строителя. Анатолий Модылевский

относили добычу к себе и складывали камень в кучу, за которой зорко следили, чтобы соседи камень не тырили; никому не хотелось простаивать из-за нехватки камня (ведь все хотели больше заработать), поэтому дефицит камней был постоянным на всём протяжении строительства; но вот наша первая широкая (1,5м) и глубокая (2,5м) траншея под фундамент наружной стены была выкопана и мы приступили к бутовой кладке ленточного фундамента: выкладывался слой из камней, сверху заливался раствором и по нему укладывался следующий слой; этой кладкой хорошо руководил Слава Шабловский, добродушный парень и самый низкорослый в нашей учебной группе; после окончания школы приехал он поступать в РИСИ из города Шахты Ростовской области, где жил в семье отца, рабочего-плотника; он был настолько приятным и милым парнем, что и ребята и девушки называли его ласково, Славик. После окончания РИСИ Слава работал на стройках Челябинска и в 1970-х годах уехал на Кубу; руководил строительством промышленных объектов, заработал «Волгу», перенёс два инфаркта, в 50 лет стал инвалидом, жил с семьёй в Челябинске; в 1990 г., будучи в командировке, я по телефону нашёл Славу и он приехал ко мне в гостиницу совершенно седой и больной человек; спиртного ему нельзя ни капли, пили чай; со слезами на глазах, сказал: «Знаешь Толя, ужасно горько, врачи даже не разрешили мне поехать на родину в Шахты на похороны отца».

      Постепенно фундамент наружной стены был выведен нами на нулевую отметку; сделали качественную гидроизоляцию, как учил нас преподаватель архитектуры В.В.Попов, и тщательно нанесли ось будущей стены, шириной 90см; этот важный момент начала возведения стены я зафиксировал на плёнку; 12-часовой рабочий день и 40-градусная жара, давали себя знать; как однажды заметил Олег: «В таком пекле мужчинам можно выводить цыплят без помощи наседки»; после обеда зной усиливался, палящее солнце немилосердно раскаляло всё вокруг, оставляя человеку разумному лишь один путь к спасению – затаиться в тени, лечь плашмя, неподвижно ждать дуновения ветерка, изнывать молча; Коля Долгополов возлежал и дремал на куче опилок, чтобы как он говорил «выгнать пузырёк на середину» (как это делается при поверке нивелира и теодолита); отдых длился минут тридцать, и лишь на Олега жара не действовала; к концу рабочего дня усталость чувствовалась, тем не менее, после ужина было много свободного времени; Гена и я забирались на сопку, которая находилась в трёхстах метрах от общежития, усаживались на траву и по чуть-чуть пили спирт из фляжки, закусывая московской твёрдой колбасой – всем этим нас снабдил папа моего друга, который работал бухгалтером-экономистом треста ресторанов и столовых в Краматорске; вечера были очень тёплыми, солнце отбрасывало багровый отблеск на тучи, мы отдыхали и как бы сегодня сказали, ловили кайф; с высоты обозревали нашу стройку, двор общежития, видели, кто, чем занимается (футбол, волейбол, чтение книг на свежем воздухе, постирушки и пр.), осматривали панораму села, речку Жабай (приток Ишима), за которой виднелся редкий лес;