Прости меня. Крис Гофман

через щель в двери, и вижу, как муж ее целует. Для шутки это перебор, будем честны.

      Супруг на этом не останавливается, и жадно стягивает с Кати узкое черное платье, затем яростно сдирает бюстгальтер, впиваясь на моих глазах в сосок подруги, и я ошалело вскрикиваю, распахивая дверь:

      – Вы спятили?

      – Юля? Что ты тут делаешь? – пялится ошарашенно в мою сторону муж, а Катя резко поддергивает платье вверх, пока ее лиф летит на пол.

      – Я? Я вообще-то дома! – кричу в бессилии.

      – Вон пошла, – стреляет словами супруг.

      Меня трясет. Где же люди и крики, что это сумасшествие розыгрыш?

      – Никита, ты чего? Кать? – смотрю на подругу растерянно.

      – Что, Кать? Иди к своему любовнику. Не ной. Зажигала с моим Колей, вот и получай ответ, – приводит себя в порядок и смотрит так, словно хозяйка положения.

      – Мне не смешно, – еле шепчу пересохшими губами.

      – Сука, – прилетает увесистая пощечина от мужа, и я отлетаю в угол.

      Я не знаю, что больнее – удар, или то, что они говорят и делают. Нахожусь в оцепенении.

      Хватаюсь за горящую щеку, думая лишь о том, что завтра будет след от пятерни Никиты, и силясь произношу:

      – Никит, что происходит?

      Слова мои глупы, как и мысли о том, что передо мной был розыгрыш. Нет, это не игра, происходящее здесь и сейчас – правда. Жестокая, страшная и унизительная.

      Никита даже позволяет себе меня ударить, чего никогда не было в нашей семейной жизни за долгие годы. От волнения и нервов, перед глазами темнеет, а из носа появляется кровь.

      Муж и лучшая подруга любовники.

      Вопрос в одном, почему виновной оказалась я?

      За что меня предали, ударили, оскорбили?

      – Вон пошла отсюда, шваль. Детей заберу по суду, даю десять минут, чтобы собрать трусы, – добивает пулями из слов любимый супруг.

      – Но… куда я пойду? – смотрю на него в шоке.

      На улице десять вечера, а у меня температура тридцать девять, именно поэтому я незапланированно вернулась от мамы, оставив у нее дочек, чтобы не заразить.

      Никита не упустил момента и приволок в дом Катю. Ту самую, которую я считала практически сестрой.

      – Чего пялишься? Катись, – хватает меня за рукав свитера, и тянет по полу в прихожую.

      Глава 1. Юля

      – Кать, не плачь, милая моя, – обнимаю рыдающую подругу. – Коля не стоит твоих слез. Подумаешь, свет клином на нем сошелся? Найдешь себе умного и богатого, как мечтала. Зачем тебе этот крохобор? Мало того, что украл триста тысяч, так еще и имеет совесть оскорблять, – продолжаю успокаивать.

      – Три года впустую, как же так? Как дура ждала предложения, а дождалась только матных эпитетов в свой адрес и воровства сбережений, – начинает буквально завывать.

      – Так, перестань. Молодая еще, всего тридцать два, впереди столько достойных мужчин, весь мир у твоих ног, выбирай любого и наслаждайся.

      – Легко тебе, Юлька, рассуждать. У самой то все на мази, Никита, двое детей, третьего планируете, и, между прочим, ты старше всего на год. Всегда знала, что устроишься лучше меня, потому что мозгов и смекалки больше.

      – Каждому свое, тем более ты делилась, что материнство в принципе не твое, так что – не расстраивайся, никуда не опаздываешь. Вино будешь? Никита вкусное привез из Испании.

      – Давай, и хамон, – смотрит на меня, вытирая слезы, – тоже ведь есть, да?

      – Есть – улыбаюсь, – сейчас, – открываю холодильник и достаю продукты.

      Мы сидим на моей кухне и отмечаем, а вернее оплакиваем, расставание Катерины и Николая. Парочкой они были специфической и встречались неполные три года, успев несколько раз побывать в полиции, за драки и скандалы, а также получить славу любителей расставаться по любому поводу.

      Признаться, я не особо верю, что и это их последнее прощание, но, как истинная подруга, поддерживаю Катю в такой непростой жизненной ситуации.

      Девушка она достойная, но выбирать мужчин не особо умеет, частенько позволяя им изначально то, чего не следовало бы.

      Достаю сервировочную доску и укладываю на нее хамон, сыр с плесенью, инжир и хлебные палочки. Откупориваю бутылку вина, и ставлю на стол бокалы.

      – Несмотря на то, что я на диете – буду есть все! Надоели голодовки во имя мужиков, теперь стану жить для собственного удовольствия и разжирею, – произносит подруга, впиваясь зубами в кусок сыровяленого мяса.

      – Отличный тост, – подношу бокал и чокаюсь, – за нас красивых!

      – За что пьем? – на кухню неожиданно заходит Никита.

      На нем новый серый костюм и хрустящая белоснежная рубашка. Выглядит великолепно, впрочем, как всегда. Знаю, что у него сегодня была важная встреча и интересуюсь, как дела.

      – Все прошло великолепно, – подмигивает мне. – Доставай еще бокал, присоединюсь к вам.

      Пару минут, и вот мы уже втроем