Сербия о себе. Сборник. Коллектив авторов

в Югославии после 1945 г. результатом доминирования сербского коммунизма. Подобные объяснения первоначально звучали в легко узнаваемых публикациях эмигрантских общин, однако постепенно становились точкой зрения науки и экспертов по мере вхождения новой эмиграции в научные круги, обусловленного их знанием языка и событий в Юго-Восточной Европе. Разные обстоятельства, включая и личный опыт главного редактора Рейсмюллера, привели к тому, что в одной из ведущих газет (во всяком случае, наиболее влиятельной на севере Германии) «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» окончательно сложилось мнение о сербах как об отсталых и неевропейских антигероях югославской драмы[51].

      Следует также напомнить, что на атмосферу, благоприятствовавшую признанию «сецессионистских республик», сильно повлияли действия Югославской Народной Армии и руководимых ею спецчастей в войне с Хорватией. Не только потому, что зарубежные СМИ транслировали ужасающие кадры разрушенных городов, но еще из-за того, что пропагандистский аппарат сербских военных с наслаждением победителей вдохновенно приумножал видео– и письменный материал на ту же тему. Негативные последствия стратегии разрушения городов, которую избрала ЮНА, были и военными, и психологическими: выбранные цели (Дубровник, позднее Сараево – города, хорошо известные на Западе) имели символическое значение для иностранцев и дали повод считать, что кампанию ведут жестокие и дремучие люди.

      Неблагоприятное мнение о сербах, сложившееся в западной среде, – плод великого недоразумения в Сербии и Черногории, произошедшего между режимом, которому положил начало VIII Съезд сербской компратии (СКС), и национальной интеллигенцией, а также большинством национально ориентированных избирателей. Теперь многие из них с грустью осознают свою ошибку, ведь они сделали свой выбор в полной уверенности, что с приходом к власти Милошевича административный аппарат станет сильным и искренним борцом за сербский народ и его интересы. Продолжение «коммунистической» символики, ритуалов и риторики казалось необходимым злом в целях большей эффективности отношений с «коммунистами» из других республик. Обновленную компартию поддержали виднейшие диссиденты-националисты внутри страны и за рубежом, которых никак нельзя обвинить в прокоммунистических настроениях (в силу пережитого в период до Милошевича и во времена Тито).

      Когда наступили выборы[52], большинство населения Сербии и Черногории проголосовало за коммунистов как за националистов. В то время как в Сербии коммунистическая партия долго и виртуозно маскировалась под социалистическую, в Черногории она вплоть до выборов сохраняла название Союза коммунистов. И, когда в других республиках коммунисты и их ненационалистически настроенные преемники потерпели поражение, в Сербии они получили 46% голосов, а в Черногории даже 64%[53]!

51

Влияние франкфуртской ежедневной газеты можно сравнить с сербской «Политикой», которую так умело использовали вожди «антибюрократической революции». Как «Политика» в Сербии, так и «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» в Германии за пределами Баварии стали синонимами «новостей».

52

Речь идет о выборах 1990 г.

53

Согласно структуре избирательной системы в Сербии коммунисты получили 77,6% депутатских мандатов, в Черногории же только 66%.