Чай из лемонграсса. Эрнст Юрьевич Галлингер

что пройдешь сейчас еще чуть дальше, за угол, дома кончатся, а там не будет ничего. То есть вообще ничего. Ни домов, ни улиц, ни людей, вообще ничего. И времени тоже. Тихий такой конец света. Только серая туманная пустота. Через час гуляния по улицам я забрел в малознакомый квартал и на одной из улочек мой взгляд упал на киоск с газетами, табаком и прочей всячиной. От нечего делать я решил посмотреть поближе ассортимент на предмет сравнения с нашим и пополнения последнего возможными новинками, не дошедшими пока до нас. В киоске сидел бородатый индус и улыбался. Через несколько секунд я понял, что он улыбался не мне, а просто улыбался, по своей внутренней причине. Он смотрел в окно и ничего не замечал вокруг. Похоже, либо дождь, либо тоска по родине выгнали его в астрал, и он мысленно пребывал совсем далеко, где-нибудь в своей солнечной Индии в сухой сезон. Наконец, заметив меня, он вернулся в реальное пространство и время, улыбка, как грим под душем, медленно сползла с его смуглого лица, и он с тенью разочарования поздоровался со мной, видимо от того, что осознал, что к нему явился не Вишну, а простой покупатель. Потом он, наверное, решил, что и обычный прохожий может быть посланником Вишну и постарался вернуть улыбку. Я рассматривал витрину и прилавок, и мое внимание привлекла вдруг лотерея, выделившаяся жизнерадостными красками. Реклама настолько контрастировала с общим окружающим настроем, что моя рука сама потянулась за кошельком и я купил один билет. Я никогда не брал лотерейные билеты, но эта покупка была вызвана не желанием выигрыша, а стремлением к разнообразию и получить хоть кусочек того яркого мира. Индус протянул билет, я зачеркнул наобум положенное количество цифр и отдал ему обратно. Индус с еле заметной иронией оторвал мне часть билета и картонный ваучер сомнительной надежды с мультяшными яркими надписями перекочевал мне в карман, согревая моё сердце своей примитивной простотой и намёком на детство. Отдалившись от киоска на сотню метров, я обернулся, и сиявшая вновь белозубая улыбка дала мне знать, что индус мысленно был уже на пути к солнечной Родине. Побродив по городу еще немного и больше нигде не встретив оптимизма, я зашёл в кафе недалёко от Зоопарка, познакомился и поболтал там с хозяином, также скучавшим от безделья, и вернулся домой с охапкой собранных по дороге мокрых глянцевых осенних листьев, хоть как-то разнообразивших окружающую нордическую суровость. День так и закончился почти ничем. За день зашло человек восемь. Было двое парней-шведов, которые, пошатавшись по магазину и с тихим хихиканьем перещупав половину сувениров, купили по паре одинаковых кружек и кепок и у шли, продолжая хихикать на своём шведском. Зашло трое знакомых по дороге с работы спросить про что-нибудь новенькое. Видимо, серость их тоже достала. Новенького не было, и мы одарили знакомых улыбками и советом зайти в конце недели, пообещав всенепременно что-то вкусненькое из книжных новинок. Мы и правда ожидали доставку нового заказа, в котором должны были быть несколько интересных вещей.

      После