S–T–I–K–S. Неадекват. Марионетки реальности. Егор Веселый

волна животного ужаса была настолько неожиданной, мощной и всепоглощающей, что восприятие реальности дало сбой. Мурашки всем скопом просто осыпались в ботинки, имитируя состояние неживой субстанции, лишь бы этот дикий ужас не увидел их и не уничтожил. Умственная деятельность, скованная оцепенением, полностью заблокировалась. Все, что смог донести до сознания в состоянии сбоя мозг, это понимание, что пришёл писец полный и неотвратимый, приперев с собой огромный медный таз. Импульсная дрожь прошила весь организм, кидая в интенсивную вибрацию не только колени, но вообще всю моторику тела. Конечности норовили включить космическую скорость прямо сейчас, причём все сразу. Руки вызвались помогать в этом ногам, требуя перейти к стилю перемещения приматов, если вдруг ноги не справятся сами. И тело едва не последовало этому позыву, ибо иного выхода спасти собственную шкурку, природа не находила. Благо ощущения схлынули также быстро, как и возникли. Рефлексы ослабли, разблокировав мозг, и тот постепенно стал возвращать всё под свой контроль.

      Лис с ужасом осознал, что, вжавшись в борт вездехода, словно пытаясь продавить его спиной насквозь, до боли в костяшках давит на спусковой крючок «Винтореза». Лаки от нескольких отверстий в торсе уберегло лишь то, что подсознание не оперирует категориями сознательного. А навык снятия оружия с предохранителя ещё не был вбит в подкорку до уровня автоматизма. Ибо Лис всё же не был профессиональным воякой, проделывающим подобное упражнение по несколько сотен раз в сутки.

      «Лаки, ты действительно счастливчик», – взгляд выхватил Каза, сидевшего на асфальте у колеса и пытавшегося выдавить из своей «Грозы» хотя бы самую скупую очередь. Всё же предохранитель – хорошая штука. Проспа, белого словно простыня, била сильная дрожь, да так, что было слышно глухое постукивание фляг, болтающихся на поясе. Ствол пулемёта упёрся в Лаки, и пулемётчик прикладывал все имеющиеся у него силы, чтобы совладать со своим даром. Единственной, кто не пытался пустить в ход оружие, была Александра. Девушка, свернувшись в маленький комок, забилась в угол кузова. И теперь из-за обхваченных руками коленей, на белый свет таращились два огромных, наполненных ужасом глаза.

      – Ёкерный ты бабай! – неожиданно для всех, выдал всегда сдержанный Просперо, с трудом разжимая сведённые судорогой пальцы на рукоятке «Утёса». Те слушались неохотно, словно их приклеили к ней намертво.

      – Вот и я говорю – придурок! – эхом отозвался бывший старлей, поднимаясь с пыльной асфальтовой тверди.

      – Не он, а ты! – уточнил адресата предыдущего послания пулемётчик. – Причём на всю твою, не обременённую мозгами, голову. Экспериментатор, блин. Я из парня чуть дуршлаг не сделал.

      – Да кто ж знал, что он со всей дури припечатает? – начал оправдываться бывший охранник, отряхивая пыль с пятой точки. – Я сам не ожидал. Так накрыло, что ещё чуть-чуть, и пришлось бы в стаб с мокрыми штанами возвращаться, запасных то нет.

      – Теперь знаешь, как его умение работает? – злобно зыркнула на Каза Александра,