Забери мои страхи. Кристина Цабур

e)

      Пролог

      Любовь – это битва. Заранее проигранная.

      Фредерик Бегбедер

      Тревога сжала внутренности. Я старалась сохранить спокойствие, но мне с трудом удавалось подавить приступ тошноты, глядя на весь беспорядок в гостиной, который сама же устроила.

      Я пыталась вспомнить, когда вообще чувствовала себя умиротворенной в этом доме, но этого никогда не было. Почти все время сидела, запершись в комнате, боясь выйти и ненароком встретиться лицом к лицу со своим отцом. Вечерами, я почти всегда ужинала одна, и, если случалось, что он успевал прийти с работы, трапеза проходила в гробовой тишине.

      Мы были несчастной семьей, которая жила во лжи. Несмотря на то, что жили под одной крышей, мы были совершенно чужими друг другу людьми. С каждым днем моего взросления это становилось очевиднее. Казалось, что отец ненавидит меня и чаще именно так я и думала. Порой, когда он признавался, что любит меня, я опасалась, что отец попросит за эту любовь в ответ. Дом должен быть надежным убежищем, местом, куда я могла прийти и расслабиться, а не прятаться в комнате и притворяться, что все хорошо.

      В какие-то моменты я действительно смирилась, привыкая к такой жизни. Но в других случаях, когда отец поднимал на меня руку, старалась даже не думать о том, что это может быть навсегда.

      Мы были обречены еще семь лет назад, когда уехали из Бостона. Отец думал, что я была недостаточно взрослой, чтобы принимать решения и не до конца понимала, что происходит. Но он ошибался. Я осознавала, что моя мать мертва, ведь видела ее тело собственными глазами.

      Так что, да, тот переезд должен был как-то помочь нам. Вдали от дома, где отец решил похоронить все наши воспоминания, мы должны были начать новую жизнь. Но он так и не смог справиться со своей болью…

      А теперь я повзрослела. Каждую чертову секунду я повторяла это про себя. Я больше не была той маленькой девочкой, которая жаждала отцовской любви, когда он отвернулся от меня. Теперь я смотрела на него совсем другими глазами. И на этот раз мне хотелось использовать все навыки, которым он учил. Обратить всю силу, которую я обрела против него самого. Я осознавала риски, предвидела последствия, но так же просчитывала и свои возможности. Удача должна была быть на моей стороне. Независимо от того, что будет дальше, мне почему-то казалось, что это будет, не так ужасно, как то, что отец делал со мной. Я больше не боялась боли. Больше всего я боялась того, что еще он способен сделать со мной и одна мысль об этом не просто пугала, она убивала меня.

      В груди начала подниматься новая волна ярости. Пришло время всему этому кошмару закончиться. И я лишь умоляла всевышнего помочь, когда подняла левую руку и, не задумавшись, провела лезвием ножа по своему запястью. Прикусив губу, я глубоко вздохнула, когда острая боль пронзила все тело. Теплая кровь заструилась по коже, капая на паркетный пол.

      Черт. Голова начала кружиться, когда в нос ударил металлический запах. На мгновение я забыла о том, что задумала, сосредоточившись на пытке, которую сама для себя устроила. Я не знала, сколько нужно пролить крови, чтобы не потерять сознание, но все должно было выглядеть правдоподобно. На этот раз я настроена, пойти до самого конца, чего бы это ни стоило.

      Вспомнив, что у меня не так много времени, с усилием сжала челюсти, пытаясь сосредоточиться и взять себя в руки. Боль была такой острой, что на секунду я начала колебаться. Вдруг слишком глубоко порезала руку?

      В мои планы не входило навредить себе, а шрам, который, скорее всего останется на этом месте, будет служить вечным напоминанием об этом дне.

      Втянув воздух через нос, я сделала шаг вперед, пытаясь не смотреть на весь погром который устроила за десять минут своего пребывания в гостиной. На ковре сверкали осколки стекла от кофейного столика, несколько книг валялись на полу вместе с настольной лампой, разбитыми часами и другими декоративными вещами. Мне нужно было создать иллюзию того, что на меня напали, и весь беспорядок, который теперь царил в гостиной, был местом настоящего преступления. Схватившись за диван рукой, из которой не переставала течь кровь, я двинулась дальше, распространяя капельки по всей гостиной.

      У отца случится приступ, если он увидит, что я сделала с его любимым диваном. Мне кажется, на этот раз его терпение закончится, и он действительно меня прикончит.

      Лицо исказилось от боли, такое чувство, будто в животе провернулся раскалённый нож. Я едва могла дышать. Тело ломило во всех местах, голова звенела, а слабость не позволяла двигаться быстрее, но я все равно не остановилась. Нужно было оставить улики, моя кровь была прямым доказательством очевидного покушения.

      Я двигалась дальше, даже когда наступила на осколки и несколько капель крови упали на разбитую рамку, на которой были изображены мы с отцом. Глаза зацепились за мои окровавленные пальцы, и сердце болезненно сжалось от воспоминаний. На мгновение показалось, что я перестала дышать. Приступ паники накрыл грудную клетку, и я с усилием оторвала глаза, с затуманенным разумом двинувшись к двери. Тяжело сглотнув, обернулась и уставилась на собственные кровавые следы, которые