Избранное. Владимир Павлович Максимов

более что с нашими, стоит признать, к сожалению, худосочными, увы, девицами у тебя проблем, насколько мне известно, никаких, – подмигнул мне мой моложавый, обычно немногословный, руководитель, бодро шагая по коридору. Ведь только что состоявшаяся переаттестация – из-за разногласия каких-то, плохо понятных мне, школ и направлений – была более успешной для него, чем для меня. – Ты же у нас, – обернулся он ко мне, едва поспевающему за его широким, уверенным шагом, – «крепкий сибирский мужичок». Знаешь этот анекдотец?

      Мы уже подошли к нашему отделу «под крышей», чем-то, может быть, скошенным потолком, напоминающему мансардное помещение, на третьем этаже.

      – Не знаю, – устало, не в тон шефу ответил я.

      – Ну, ты даёшь! Тебе его надо знать! – сделал он нажим на слове «надо». – Слушай! – Шеф остановился у высокого окна, глядящего на Неву.

      Я, немного поразмыслив, присел на широкий невысокий подоконник, нарушая субординацию и, безразлично глядя то на реку, то на чересчур оживлённого, удачливого (пятидесяти нет, а уже доктор наук!) шефа, а он, опершись плечом о стену, в идеально сидящем на нём добротном костюме, начал рассказывать анекдот про крепкого сибирского мужичка.

      – Одного дипломата как-то спросили: «Объясните, что такое челночная политика?» О, это просто! – ответил тот. – Например, я хочу, чтобы между Россией и Западом были хорошие отношения. Что я для этого делаю? Забираюсь куда-нибудь в глушь. Нахожу там крепкого сибирского мужичка и спрашиваю его: «Не хотели бы вы жениться на дочери Рокфеллера?» «Да на хрена она мне сдалась? – отвечает тот. – У нас и своих девок хватает!» «Но она – миллионерша!» – парирую я. «Ну, тогда это меняет дело», – почесав затылок, отвечает крепкий сибирский мужик.

      После этого я отправляюсь в Европу – к управляющему ведущим швейцарским банком и спрашиваю его: «Не хотели бы иметь директором одного из самых престижных ваших банков крепкого сибирского мужичка?» «А для чего он нам? – наверняка спросит удивлённый управляющий. – У нас экономисты высочайшего класса на эту должность в очередь стоят». «Но он зять Рокфеллера», – вставляю я. «О, тогда это меняет дело!», – восклицает управляющий.

      Затем я отправляюсь в Америку, к самому Рокфеллеру. Встретившись с ним, задаю ему вопрос: «Вы хотели бы выдать свою дочь замуж за очень богатого человека?» «Да зачем? У нас и так список претендентов на её руку в полкилометра. И притом все они очень богатые люди». «Но данный претендент управляющий ведущим швейцарским банком», – как бы ненароком роняю я.

      «Ну, тогда это меняет дело», – чуть поразмыслив, отвечает Рокфеллер.

      А дальше всё уже совсем просто. Я встречаюсь с дочерью Рокфеллера и спрашиваю её, хотела бы она выйти замуж за управляющего крупнейшим швейцарским банком. «Да зачем он мне? Я и так не знаю, куда деваться от поклонников». «Но он крепкий сибирский мужичок», – выбрасываю я свой козырь. «О, тогда это меняет дело!» – радостно восклицает дочь Рокфеллера.

      И дело сделано!

      Шеф